Народное радио

Из программы Александра Кукушкина "Народный адвокат"

Скачать запись программы в Медиа-архиве

Александр Кукушкин: Христос Воскресе, дорогие друзья! С вами работают редактор программы Елена Ордынская.

Елена Ордынская: Ведущий передачи Александр Владимирович Кукушкин.

Александр Кукушкин: Вице-президент Федеральной палаты адвокатов России, президент Федерального Союза адвокатов России, президент Адвокатской палаты Московской области Алексей Павлович Галаганов.

Елена Ордынская: За режиссерским пультом Герман Алексеев.

Александр Кукушкин: Сегодня наша передача посвящена проблемам, которые стоят перед адвокатским сообществом нашей многострадальной России. Наш почтовый адрес: 125009, Москва, а/я 10, «Народное радио».

Елена Ордынская: Телефоны прямого эфира 629-08-73 и второй номер 780-52-55. Код города Москвы 495.

Александр Кукушкин: Адрес электронной почты: [email protected].

Елена Ордынская: Слушайте нас, задавайте свои вопросы, делитесь с нами своими мыслями и суждениями.

Александр Кукушкин: Алексей Павлович, наша программа уже сообщала, что в апреле этого года состоялся IV Всероссийский съезд адвокатов. В нем приняли участие представители 78 из 83 адвокатских палат субъектов Российской Федерации. Я прошу вас рассказать нашим слушателям, что такое Всероссийский съезд адвокатов, чем он полезен адвокатскому сообществу, и чем он полезен нашим согражданам, далеким от юриспруденции?

Алексей Галаганов: Добрый день. Всероссийский съезд адвокатов – это съезд представителей всех палат субъектов федерации, который проходит ежегодно. И на своем мероприятии мы подводим итоги прошедшего года, ставим задачи, планы на будущее. Поэтому федеральная палата отслеживает практически все «болевые точки», которые происходят в регионах, в сообществе адвокатском. И мы принимаем какие-то резолюции, принимаем какие-то решения на съезде. То есть вот то, что нас волнует, то, чем «больна» адвокатура — это все на съезде находит свое непосредственное разрешение в вопросах, которые мы рассматриваем.

Александр Кукушкин: Но скажите, пожалуйста, (цифры-то официальные): «Приняли участие представители 78 из 83 адвокатских палат субъектов». С чем связано, что все-таки 5 субъектов Российской Федерации не были представлены?

Алексей Галаганов: Вы знаете, причина банальная, поскольку все переживают финансовый кризис. Допустим, не приехал у нас представитель с Камчатки. Дорогу ведь тоже необходимо оплачивать. Оплачивается это тоже из средств адвокатского сообщества. У нас есть «маленькие структурные» палаты, которые насчитывают несколько десятков адвокатов. Так что финансовые вопросы, которые сейчас, в общем-то, являются проблемными перед всеми гражданами нашей страны, также касаются и адвокатского сообщества.

Александр Кукушкин: Поскольку вы затронули тему финансов, и достаточно, может быть, трудное материальное положение представителей адвокатского сообщества (по крайней мере, на уровне руководителей), то я бы хотел задать вопрос такого содержания. На съезде, как известно, была принята резолюция «Об установлении достойной оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда». Вот мне порой — я сейчас высказываю свое мнение — приходилось и приходится наблюдать за работой наших коллег в уголовных процессах. И складывается впечатление, что те, кто работает «по назначению», и того, что им государство должно оплачивать, не вырабатывают. Ваше мнение — почему нужно еще больше усиливать нажим на государство по установлению «достойной» оплаты труда адвокатов? И что вообще понимается под «достойной» оплатой труда?

Алексей Галаганов: Оплата труда адвокатов – вопрос тоже чрезвычайно сейчас важен. Я вспоминаю одного нашего ученого, который писал в свое время, что у нас в Советском Союзе бесплатно работают только 3 категории трудящихся. Это зеки, солдаты и адвокаты. В какой-то степени он прав, потому что практически не оплачивалась наша так называемая «старая» 49-я УПК — нынешняя 51-я Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. И сейчас ситуация изменилась в лучшую сторону. И в суде практически этот труд оплачивается. Труднее гораздо с прокуратурой, еще труднее с МВД. Они стараются как можно меньше платить, либо вообще не платить адвокатам. В разных регионах практика разная. Но, тем не менее, до 70% адвокатов сейчас в некоторых регионах оказывают бесплатную помощь. В Москве этот процент немножко меньше – до 30%. Но в регионах, особенно в отдаленных, там очень большой объем работ бесплатно, начиная от консультаций, кончая ведением дел по уголовным делам, в судах, на предварительном следствии. Поэтому это актуальная очень проблема. Представьте себе, 70% дел вести бесплатно, 30% только платных! Зарплата достигает в некоторых регионах 5 – 7 тысяч рублей. Адвокатская зарплата в месяц! Это есть… Поэтому этот вопрос поставили перед правительством, перед Министерством юстиции. Он стоит довольно остро. И в ближайшее время готовится постановление Правительства Российской Федерации, насколько я знаю. Где-то будет увеличена плата. Но представьте себе, сейчас по минимуму оплачивают где-то 250 рублей судо-день адвоката. Переводчику оплачивают примерно 500 рублей в час. Адвокат получает 250 рублей судо-день! Это, конечно, чрезвычайно мизерная оплата. А если, представьте, еще командировки: Красноярский край, Архангельская область? «Командировочные» до сих пор ведь адвокатам не оплачиваются, также как не оплачиваются сотрудникам по гражданским делам. Поэтому проблема довольно острая. И в некоторых регионах, я откровенно скажу, порой доходило и до забастовок адвокатских, поскольку люди просто действительно не могли работать в таких условиях. Поэтому проблема острая, но мы находим поддержку сейчас и в Министерстве юстиции. Я думаю, что в ближайшее время этот судо-день наш будет увеличен, и проблема станет менее острой. Что касается второй части вашего вопроса, что некоторым адвокатам вообще нечего платить даже этих денег, — есть здесь доля правды. Адвокатура тоже у нас разная. Я бы не сказал, что сейчас у нас такая высококвалифицированная адвокатура, что все адвокаты оказывают квалифицированную юридическую помощь, как это предусмотрено и Конституцией, и к чему мы стремимся. Нет, конечно же, нет. Много среди адвокатов лиц, которые нуждаются и в переподготовке. От кого-то мы избавляемся за низкий профессионализм. Это проблема, которая стоит, наверно, и перед всей страной. Мы что получили в наследство от Советского Союза? То, что мы имеем сейчас! Надо переучивать, надо заниматься, надо готовить кадры в ВУЗах. И перед нами стоят очень большие проблемы, большие задачи вплоть до обязательного повышения квалификации адвокатов.

Александр Кукушкин: Вот к этому мы еще, если вы позволите, вернемся. Но опять же по поводу так называемой бесплатной (бесплатной для человека, для обратившегося к адвокату) помощи. В последние годы периодически проходит информация о создании государственной адвокатуры. Мол, государственные адвокаты берутся за проведение гражданских, уголовных и административных дел бесплатно для обратившегося, как правило, небогатого гражданина. И ходят слухи о том, что адвокатское сообщество в штыки принимает это нововведение, поскольку видит в государственной адвокатуре конкурента себе. Пожалуйста, расскажите нам, что происходит на самом деле? Как малообеспеченный человек может защитить свои имущественные и трудовые права в суде или на стадии досудебного урегулирования споров? Потому что по уголовным делам, в конце концов, ему будет назначен защитник…

Алексей Галаганов: Вопрос создания «государственной» или так называемой муниципальной адвокатуры не новый. Он поднимался постоянно и в советские времена, и в России. Но я хочу напомнить — в некоторых странах есть муниципальная адвокатура. В тех же Соединенных Штатах Америки и в других. Но в чистом виде она была только в «мао-дзе-дуновском» Китае, насколько я помню. В общем-то, в России, когда появилась присяжная адвокатура, не было никаких проблем с оказанием бесплатной юридической помощи. Присяжные и поверенные «ходили» по бесплатным делам. И любой подданный имел право «на Плевако», «на Урусова», «на Александрова» и на других выдающихся адвокатов, так же как и защищали их иногда и молодые, только что вновь принятые в адвокатское сообщество люди. Но в России, в Советском Союзе этот вопрос поднимался довольно остро. Были проекты законодательных актов, которые предусматривают создание государственной адвокатуры. Я противник создания государственной адвокатуры. Я думаю, что если хорошо наладить нормальную оплату, то адвокатские структуры могут возглавить это оказание бесплатной юридической помощи и довольно качественно ее проводить. Но государство сейчас, вы знаете, в порядке эксперимента создает государственное бюро. И они созданы экспериментально в некоторых регионах. Сейчас сеть этих бюро будет расширена. И ставится вопрос о том, чтобы государственные бюро взяли на себя консультационную работу, составление заявлений, деловых бумаг, но не вели дела. В ряде субъектов федерации…

Александр Кукушкин: То есть своего рода «стряпчие»?

Алексей Галаганов: Да, да. И в ряде субъектов федерации довольно успешно действуют адвокатские бюро. Может быть, это какой-то выход из положения на современном этапе… Сейчас довольно активно готовится проект закона о бесплатной юридической помощи и о правовой помощи населению. Министерство юстиции привлекает наших адвокатов к разработке этого законопроекта. Берется лучший передовой опыт зарубежных всех стран: вплоть до создания «клиник» (например, «клиники студенческие», которые могли бы оказывать первичную, самую первую юридическую помощь). Мы над этим законопроектом работаем. Наша задача, чтобы этот законопроект действительно максимально включал в себя то, чтобы любой малообеспеченный гражданин мог получить бесплатную правовую помощь. Более того, адвокатское сообщество выступило сейчас с инициативой о расширении круга лиц, которые нуждаются в этой бесплатной помощи. Пока же в этом законопроекте предусмотрены только инвалиды и несовершеннолетние.

Александр Кукушкин: И участники войны, да?

Алексей Галаганов: Да. А, допустим, почему нет доноров среди тех, кто сейчас нуждается в этой бесплатной правовой помощи? Ведь это люди, которые отдают кровь, и которые практически бесправны…

Александр Кукушкин: Да, донорам только совсем недавно восстановили их право хотя бы на бесплатный проезд.

Алексей Галаганов: Да. Поэтому мы за то, чтобы расширить категорию людей, которым оказывается бесплатная помощь. Но мы и за то, чтобы эта помощь — если говорить о квалифицированной помощи (а она должна быть квалифицированной!) — осуществлялась под особым контролем, надзором.

Александр Кукушкин: «Надзором» с чьей стороны?

Алексей Галаганов: Надзором и контролем, если это речь идет о бесплатной помощи со стороны самих адвокатских сообществ. Либо если это оказывает кто-то, какие-то другие структуры, то там уже государственный контроль может быть. Этот вопрос у нас, к сожалению, сейчас не урегулирован государством. У нас раньше были индивидуальные предприниматели. Сейчас практически их нет, но есть люди, которые оказывают эту помощь. Они не состоят в адвокатском сообществе. Эта помощь оказывается практически бесконтрольно, безнадзорно. Вы помните, был законопроект: либо входишь в адвокатское сообщество, и потом имеешь право оказывать помощь, либо не вступаешь, но не вправе оказывать эту помощь. Поэтому проблема серьезная. Я думаю, что вот этот закон, который сейчас разрабатывается, о квалифицированной юридической помощи населению, устанавливает довольно жесткие рамки. Он уже осенью, я думаю, будет принят. Этот закон разрешит многие проблемы и вопросы. Но еще раз хочу сказать, что традиционно адвокатура несла на себе это бремя. И мы сейчас готовы возглавить и быть в тех передовых рядах, которые могут реализовать эту бесплатную помощь в регионах субъектов федерации.

Александр Кукушкин: Теперь еще, если позволите, один вопрос, который родился попутно, по ходу вашего выступления. Уже давным-давно ходят такие, скажем так, поветрия, чтобы каждый адвокат занимался какой-то своей специализацией. Этот занимается, допустим, хозяйственными спорами, причем, тоже специализируется по конкретным категориям этих споров. Этот занимается бракоразводными процессами; этот уголовным делами типа «мошенничество», другой — разбоем. То есть каждый должен выбрать какую-то узкую специализацию в какой-то «своей» области и, грубо говоря, на территорию другого адвоката не залезать. Сейчас эта идея угасла или все-таки продолжаются попытки ее воплотить в жизнь?

Алексей Галаганов: Эта идея не угасла. Специализация и сейчас существует. У нас есть прекрасные адвокаты, которые ведут только автодорожные дела, есть, которые ведут только жилищные… То есть специализация есть. Но чтобы понять, какая категория дел тебе ближе, чтобы овладеть этой специализацией, нужны годы, годы упорного, напряженного труда. Молодому адвокату, и сразу каким-то образом заниматься специализацией… Это просто не получится! Надо, чтобы была наработана большая практика, получен большой опыт. Мы это приветствует, в принципе, специализацию. Но молодые адвокаты должны пройти всю школу. Я начинал работать в районах Московской области, в Воскресенске, в Коломне. Я встретил одного своего коллегу, с которым вместе стажировались. Я ему говорю: «Лев Маркович, сколько ты провел дел»? Он говорит: «А я в одном только «процессе сижу». Меня как «посадили в уголовное дело», так я и «сижу в процессе» вот уже больше года». А я за это время провел, наверное, уже сотню дел! Поэтому, чтобы добиться специализации, надо действительно получить большую, хорошую практику. Надо набить много шишек, надо заработать авторитет, чтобы к тебе обращались по этим делам. Потому что специализация предполагает, что люди будут к тебе обращаться как к профессионалу именно по конкретной категории споров.

Александр Кукушкин: Конечно. Но вот в этом плане я предполагаю, что работа юрисконсультом в организации, на предприятии, в учреждении — это совершенно замечательная работа для становления юриста как специалиста. Потому, что там одновременно имеешь дело и с хозяйственным правом, и с трудовым правом, и с гражданскими правоотношениями, с административными, отчасти получаешь представление об уголовном процессе (если организация выступает в качестве потерпевшего). Расскажите, пожалуйста, о критериях приема в адвокатуру.

Алексей Галаганов: Закон предусматривает, что либо это стажировка, либо ты где-то должен пойти поработать помощником адвоката 2 года, либо иметь практический стаж по юридической специальности 2 года. А откуда человек приходит? Естественно, закон не ограничивает никого. Нет запрета на профессию. Приходят у нас представители и МВД, и ФСБ, и прокуратуры, и люди, которые потрудились на хозяйственной работе, например, на предприятиях и в организациях. В общем-то критерия, как такового, нет. Но я понимаю подтекст вашего вопроса. Когда мы распределялись на юрфаке МГУ, и когда я распределялся сразу в адвокатуру, помню, приходили представители МВД, прокуратуры и набирали себе молодых специалистов. И выступал начальник одного следственного отдела. И он сказал, что те, кто не пройдет следственную школу, они никогда не станут настоящими адвокатами. А потом вышел на трибуну Михаил Александрович Гофштейн, который набирал нас в Московскую областную адвокатуру. Известный выдающийся адвокат наш! Он сказал: «Не верьте этому человеку! Идите к нам, мы научим с самого начала»! Говорит: «Не обязательно проходить «их школу», вы испортитесь в МВД»! И, в общем-то, я не жалею, что пришел сразу же в адвокатуру, потому что меня научили работать вот такие, как Михаил Александрович, профессионалы. Они меня с азов начали учить, они меня не испортили. Согласен с тем, что в иных ведомствах, действительно, и школа, и практика тоже очень хорошие. Но, к сожалению, в адвокатуру иногда приходят люди уже с «определенными ориентирами». Что греха таить, из «органов» многие приходят в адвокатуру с целью заработать.

Александр Кукушкин: Естественно…

Алексей Галаганов: Вот тут мне недавно рассказали. В Ханты-Мансийске разговаривают 2 милиционера. Один говорит: «Вот ты на пенсию пойдешь. Куда»? «Да, — отвечает ему другой, — наверное, в адвокатуру придется идти». Понимаете, «придется идти в адвокатуру»! Поэтому я хочу всех успокоить в этом плане. Отбор квалификационная комиссия ведет довольно жесткий. Из тех, кто хочет стать адвокатом, только 30 – 40% претендентов получают этот статус. И мы приветствуем всех порядочных, честных, профессиональных людей. Но главное — это служить адвокатуре, служить людям. Вот без этого человек никогда не станет адвокатом.

Александр Кукушкин: Продолжаем обсуждение некоторых итогов недавно завершившегося IV Всероссийского съезда адвокатов. У нас в гостях вице-президент Федеральной палаты адвокатов России, президент Федерального Союза адвокатов России, президент Адвокатской палаты Московской области Алексей Павлович Галаганов. Алексей Павлович, один из наших радиослушателей Валерий Аркадьевич, член Общественного совета «Народное радио», хочет поделиться своими соображениями по теме, которую мы с вами обсуждаем. Валерий Аркадьевич, прошу вас.

Валерий Аркадьевич: Здравствуйте. Очень рад вас слышать. Доброго вам всем здоровья. Алексей Павлович, вот вы присутствуете сейчас в программе «Народный адвокат». А как же в ваших структурах существовать «народной адвокатуре», когда мы, не имея специального юридического образования, масса активных граждан, уже пройдя свой путь образовательный, многому научились, особенно в сфере ЖКХ, и оказываем помощь простым гражданам в написании писем, составлении заявлений? Конечно, мы не ведем дела в судах. Но иногда некоторые у нас, так сказать, по доверенности берут на себя эту функцию — те, кто более-менее опытен. А они как, с вашей точки зрения? Они же не являются адвокатами? И путь-дорога к вам туда для них закрыта. Спасибо.

Алексей Галаганов: Прежде всего, — дорога к нам не закрыта. Если есть желание, если есть образование, если есть опыт по юридической профессии, пожалуйста, приходите. Сдавайте экзамены, и мы с удовольствием вас возьмем. Тем более, если есть практика и, судя по всему, есть призвание к этому. Те же, кто не хочет связывать себя с адвокатурой (такие тоже, естественно, есть) — так им сейчас никто не возбраняет заниматься частной правовой практикой. Другое дело, что эта практика, эта помощь юридическая, оказываемая другим лицам, она должна быть упорядочена. И должен быть обязательно за ней контроль. Хотя бы те лица, которые этим занимаются, они должны быть внесены в какой-то реестр субъектов федерации, чтобы все знали, что есть Иванов Иван Иванович, который ведет такие-то дела и так далее… Чистой должна быть наша деятельность. Поэтому мы не возражаем против того, чтобы вы занимались оказанием правовой помощи в частном порядке, но это должно быть упорядочено. Вот как раз закон, который сейчас разрабатывается, он предусматривает различные виды и различные категории граждан, которые будут заниматься оказанием юридической помощи. Так что, если вы востребованы, если люди довольны вашими результатами вашего труда, если люди к вам обращаются, ради Бога, успехов вам. Всего доброго.

Александр Кукушкин: Так. И еще сказали вы о контроле. Так вот на IV Всероссийском съезде адвокатов отмечалось, что государственные органы постоянно стремятся ограничивать самостоятельность адвокатуры и установить жесткий контроль за деятельностью адвокатов. И хотелось бы знать ваше мнение, Алексей Павлович, зачем государству надо контролировать и ограничивать наших коллег-адвокатов? Ведь объем прав адвокатов, на мой взгляд, не так уж и велик по сравнению с правами иных представителей государственных органов.

Алексей Галаганов: Взаимоотношение адвокатуры и государства это всегда был один из животрепещущих вопросов в истории адвокатуры. Сейчас мы вернулись в лоно Министерства юстиции. Это, наверное, правильно, потому что только Министерство юстиции имеет непосредственное отношение к той деятельности, которой мы занимаемся. Я имею в виду оказание квалифицированной юридической помощи. Сейчас у нас довольно добрые, хорошие, деловые отношения с Министерством юстиции. Мы находим общий язык. То есть контактируем нормально. Но в тоже время предусмотрен контроль надзора за деятельностью адвокатуры. Вот этот контроль и надзор он, наверное, нужен, с точки зрения оказания квалифицированной юридической помощи. То есть функция, которая возложена на государство. Государство действительно должно гарантировать гражданам квалифицированную юридическую помощь. Государство должно действительно оплачивать труд адвокатов. Государство действительно должно регулировать еще ряд отношений, которые прописаны в законе. Но государство ни в коем случае не может вмешиваться в дела адвокатов, в дела корпораций адвокатских. Адвокатура всегда была внутренней организацией. И мы всегда говорили, что мы сами разберемся в рядах нашего сообщества с теми недобросовестными адвокатами, которые действительно оказывают недобросовестную помощь. Так оно было исторически всегда. Поэтому этот контроль и надзор нужен, но в определенных рамках. И мы отдаем себе отчет, и Министерство юстиции тоже это сейчас понимает.

Александр Кукушкин: Владимир Дмитриевич, подключайтесь, пожалуйста, к нашему разговору.

Владимир Дмитриевич: Здравствуйте. У меня вот такой вопрос. Допустим, если вы адвоката пригласили, всю его работу оплатили заранее, но адвокат не выполняет в должной мере своих обязанностей. Какую ответственность он несет?

Алексей Галаганов: К сожалению, такие вопросы не редки. Если адвокат недобросовестно исполняет свои обязанности, или вообще не выполняет условия того соглашение, которое он заключил с гражданином, то для решения такого рода конфликтов в каждом регионе существует Адвокатская палата. В Московской области Адвокатская палата Московской области; в городе Москве – Адвокатская палата города Москвы. В каждом субъекте есть адвокатская палата. В каждой Адвокатской палате существует Совет палаты и квалификационная комиссия. И вот квалификационная комиссия и рассматривает жалобы, заявления на проступки адвокатов. Поверьте мне, довольно требовательно мы подходим к тем адвокатам, которые не выполняют, или недобросовестно выполняют свои обязанности. И изгоняем из своего сообщества, и строго наказываем, поэтому в этом плане вы защищены. Необходимо обратиться к президенту Адвокатской палаты с заявлением-жалобой, либо в Совет Адвокатской палаты. И мы обязательно примем меры к этому нерадивому адвокату.

Александр Кукушкин: Еще один вопрос. Недавно глава нашего государства (как известно, президент у нас юрист по образованию) высказался за сокращение ВУЗов, которые готовят юристов. Речь идет, прежде всего, о низком качестве юридического образования. Ваше мнение об уровне подготовки современных юридических кадров?

Алексей Галаганов: Проблема есть. Проблема очень важная. Раньше ведь было всего несколько юридических ВУЗов, факультетов университета, которые готовили юридические кадры. Наверно, их было мало. Но мы ориентировались на будущее коммунистическое общество, на то, что не будет преступности. К сожалению, время показало, что мы этого никогда не добьемся. Сейчас, наверно, другая тенденция. Наверно, очень много юридических ВУЗов и факультетов. Вот я, недавно получил такую статистику: в Московской области 215 юридических ВУЗов и факультетов. В одной только Московской области! В некоторых районных центрах по 4 юридических факультета! В некоторых колхозах и совхозах были юридические факультеты. А нуждается ли Московская область и Москва в таком количестве юристов, которые готовят эти вузы? И как они их готовят? Я всегда внимательно смотрю дипломы желающих получить адвокатский статус. Вижу — все дипломы различные: рыбные институты готовят юристов, водные институты готовят. И в дипломах смотришь, сколько часов эти юристы обучались той или иной правовой дисциплине. Вот гражданское право, уголовное право. Это, как правило, 500 – 600 часов. Но смотришь иногда – 100 часов. Церковное право – 200 часов и так далее. Я уважаю церковное право. Я с уважением отношусь к представителям различных религий. Но, наверное, церковное право в условиях светской жизни менее востребовано, чем гражданское и уголовное право. Наверное, никто не контролируют обучение и подготовку юридических кадров в непрофильных ВУЗах. Поэтому проблема актуальная. Сокращать такого рода ВУЗы нужно, но тоже нужно и сокращать их разумно. С учетом, наверное, территориальной «разбросанности» России. Ведь для Москвы, для Московской области огромное количество юридических ВУЗов не нужно — без работы остаются юристы. А вот Красноярск, Архангельск, Новосибирск, Свердловская область — это огромные регионы, которые нуждаются в юристах. Там надо готовить юридические кадры, надо готовить специалистов-правоведов. Но, естественно, для этого должны быть квалифицированные преподаватели. Чтобы диплом подчеркивал солидность полученного юридического образования, как это было, например, в советские времена. Поэтому здесь надо разумно подойти к этому вопросу и сделать так, чтобы не автоматически закрывать юридические вузы, но смотреть, где эти юридические вузы, кого они готовят. Пройти переподготовку, может быть, переквалификацию этих юридических вузов, потому что есть такая проблема. К сожалению, из многих вузов приходят плохо подготовленные, неквалифицированные юристы.

Александр Кукушкин: Если вы позволите, я свое бы мнение тоже изложил. Мы говорили о специализации адвокатов. Может быть, действительно в институте транспорта готовить правоведов, которых должны прекрасно разбираться в правоотношениях транспортной сферы. А, допустим, в каком-нибудь агротехническом вузе акцент делается на колхозное право, земельные правоотношения…

Алексей Галаганов: Согласен с вами. Тем более что юридические эти факультеты они создавались безотносительно. Просто престижно было любому вузу иметь юридические факультеты.

Александр Кукушкин: Ну да, и получаешь юриста «широкого профиля».

Алексей Галаганов: Да, да, и широкого, и просто никакого. Поэтому, да, должна быть какая-то специализация. Где-то она более научная должна быть, где-то более ориентированная на практику. Но вопрос этот сейчас нуждается в решении.

Елена Ордынская: Напоминаем, что у нас в гостях вице-президент Федеральной палаты адвокатов России, президент Федерального Союза адвокатов России, президент Адвокатской палаты Московской области Алексей Павлович Галаганов.

Александр Кукушкин: Алексей Павлович, к сожалению, как-то незаметно подходит к концу время нашей передачи. Если вы позволите, то еще один вопрос, вопрос несерьезный. Действительно ли нас, адвокатов, ожидает облачение в мантии? Вот как вы это представляете себе?

Алексей Галаганов: Этот вопрос обсуждался на некоторых конференциях адвокатского сообщества. И есть представители нашего сообщества, которые говорят, что необходимо, чтобы адвокаты были облачены в мантии. Другие же говорят, что не нужны нам мантии. Мнения разделились примерно поровну. Если сказать о своей точке зрения, то я с уважением отношусь к мантии. Я во многих странах был и смотрел мантии и судейские, и прокурорские, и адвокатские. Конечно, мантия дисциплинирует участников процесса. Когда выходят в отглаженных, в хороших мантиях, в красивых таких мантиях, то и зал дисциплинируется. И сам процесс превращается в какое-то уже такое событие. Но, вот, помню, мы были в одной из европейских стран. Встречались с нашими зарубеными коллегами, расположились за столом. Вдруг один из адвокатов этой страны говорит: «У меня сегодня процесс, мне надо бежать. Я совсем забыл». И достает эту мантию. Она неглаженная, он из портфеля, набитого бумагами, ее вынимает и бежит на этот процесс. Согласитесь – это уже профанация идеи. Тем более, представьте себе нашу «глубинку». Маленький какой-то районный суд. Адвокат приходит в сапогах и, может быть, в такого рода мантии… Может быть, до мантии мы, грубо говоря, не доросли еще. А вот на этот IV съезд адвокатов приехал адвокат из Вологды во фраке. Фрак, который сшил по эскизам присяжной адвокатуры. Черный, солидный фрак с бабочкой. И вот он сказал: «Алексей Павлович, хотите я закажу и вам такой фрак? И давайте переходить вот на такие костюмы для адвокатов». Вот, может быть, здесь есть смысл? И обязательностью принадлежностью присяжного поверенного в Российской Империи был значок. Вот в таком фраке со значком адвокаты ходили на процессы. Правда, у присяжных адвокатов было характерное отличие для других участников процесса: это была борода. Я долго думал, почему бородатые наши присяжные поверенные? Вот Совет присяжных поверенных на фотографии – все бородатые, ни одного безбородого! Но потом я все же понял с учетом этого вопроса, что борода — это символ противостояния, это символ несогласия. Это символ вот…

Александр Кукушкин: … вольнодумства своего рода…

Алексей Галаганов: Поэтому, может быть, бороды, костюмы, фраки мы со временем…

Александр Кукушкин: … приобретем! Алексей Павлович, огромное вам спасибо за то, что вы нашли время прийти к нам на программу, порадовать наших радиослушателей очень интересным рассказом. Я надеюсь, что вы не забудете дорогу на «Народное Радио». Но, к сожалению, время нашей передачи подошло к концу.

Елена Ордынская: Наш почтовый адрес: 125009, Москва, а/я 10, «Народное радио».

Александр Кукушкин: Передачу подготовили звуко-режиссер Герман Алексеев, редактор Елена Ордынская, вице-президент Федеральной палаты адвокатов России Алексей Галаганов.

Елена Ордынская: Вел передачу Александр Кукушкин.

Александр Кукушкин: Задавайте свои вопросы, делитесь с нами своими проблемами. Мы не прощаемся с вами. Мы говорим, до свидания.

Елена Ордынская: До нового свидания на волнах «Народного радио».

   К НАЧАЛУ РАЗДЕЛА        ВЕРСИЯ ДЛЯ ПЕЧАТИ