Николай Холявченко

Суд в четвертый раз сформирует коллегию присяжных по делу о покушении на бывшего главу РАО “ЕЭС” Анатолия Чубайса. Отбор коллегии проходит в закрытом режиме, по закону суд должен отобрать 12 основных и, как минимум, двоих запасных заседателей. Верховный суд России 26 августа отменил оправдательный приговор по делу о покушении на А.Чубайса и направил это уголовное дело на новое рассмотрение. Один из фигурантов уголовного дела Владимир Квачков заявил тогда о своей уверенности в том, что на новом судебном разбирательстве ему вновь удастся доказать свою правоту. По делу о покушении также были задержаны бывшие военнослужащие ВДВ Александр Найденов и Роберт Яшин.

Есть мнение, что российскую правоохранительную систему поразила тяжёлая коррупционная болезнь. Уверен, что к такому выводу приходили многие из тех, кому выпадало «счастье» иметь дело с этой системой. Особенно убедительно этот постулат звучит в выступлении человека, который более трёх лет изучал современное российское судопроизводство без отрыва от гостеприимных нар известной столичной тюрьмы с романтичным названием «Матросская тишина». Речь идёт о полковнике Главного разведывательного управления в отставке, бывшем командире бригады спецназа ГРУ в Афганистане Владимире Васильевиче Квачкове. Сегодня над ним и его соратниками, офицерами ВДВ Робертом Яшиным и Александром Найдёновым навис дамоклов меч очередного заточения. Буквально за три дня до начала нового процесса я взял у Владимира Васильевича небольшое интервью.

Николай Холявченко: Меня порой удивляют гримасы нашей юриспруденции. Может быть, я не совсем сведущ в этом вопросе, но мне казалось, что вердикт, который выносят присяжные заседатели, это окончательное решение, не подлежащее обжалованию. Оказывается, у нас это не так, хотя по вашему делу заседали, аж, три бригады присяжных, которые приходили к одному и тому же решению. В чём же на, ваш взгляд, такая настойчивость властей?

Владимир Квачков:Это очень хороший вопрос – о присяжных, так как решение Верховного суда от 26 августа этого года говорит о тяжёлой коррупционной болезни, которая поразила российскую правоохранительную систему. Суд присяжных – это высший суд народа, и третья статья Конституции гласит о том, что власть в России принадлежит народу. Напомню, что государственная власть делится на три ветви: законодательную, исполнительную и судебную. Так вот в судебной ветви государственной власти суд присяжных является непосредственным волеизъявлением народа. И никто не имеет права отменить вердикт, вынесенный присяжными. На что же пошла российская правоохранительная система в лице Верховного суда под предводительством г-на Лебедева, отменив оправдательный вердикт? На грубейшее нарушение собственного же закона! Получается, что Верховный суд, как, кстати, было сказано вчера президентом, это предоставление коррупционных услуг клиентам, причём, высокооплачиваемым клиентам! И это исключительно коррупционный заказ Чубайса. Это – его деньги, его амбиции. И вот этот злобный, мстительный человек, которого вместе с его адвокатами размазали по стенке, не может допустить, чтобы его – всемогущего Чубайса – как помойного кота водили по этому суду. Вот в чём причина. Безусловно, вы правы, что суд присяжных – это высший суд народа и никто не имеет права отменить его вердикт.

Николай Холявченко:Вот, кстати, на Западе как с этим? По-моему, там вердикт – штука незыблемая.

Владимир Квачков: На Западе никто, в том числе и Верховный суд, не может отменить вердикт присяжных. И если только вердикт присяжных был вынесен с нарушением закона, допустим, он был подкуплен, то в этом случае сажают тех, кого подкупили. Но сам вердикт отменяться не может. Здесь же допускается грубейшее нарушение закона в виде отмены решения присяжных. Более того, кассационная коллегия Верховного суда ссылается на то, что были нарушены права Генеральной прокуратуры по предоставлению доказательств. Сама эта фраза может вызвать только смех у нормального человека, ибо невозможно представить себе, чтобы в нашем суде прокурор был лишён такой возможности. А если без смеха, то может быть отменён вердикт присяжных только в том случае, если в ходе судебного процесса был грубо нарушен уголовно-процессуальный кодекс, который лишил прокурора права предоставлять доказательства. Но ведь такого нарушения не было, поэтому отмена вердикта, отмена оправдательного приговора – это, безусловно, плевок в лицо всему обществу, говорящий о том, что в стране правит не закон, а коррупционные деньги.

Николай Холявченко: А, потом, мы помним выступление на вашем процессе прокурора Светланы Артемьевой, которая ничтоже сумняшеся заявила, что если обвиняемые будут оправданы, то она сама возьмёт в руки автомат и расстреляет их.

Владимир Квачков:Да. Вот это стиль их работы!

Николай Холявченко: Но, всё-таки, как вы оцениваете роль и поведение Чубайса в ходе всего этого фарса? Можно ли сказать так, что он почувствовал себя униженным и оскорблённым из-за того, что задуманное и страстно желаемое им, вдруг почему-то не получилось? И вот этот второй раунд…

Владимир Квачков: Четвёртый раунд.

Николай Холявченко: Я имею в виду, первый раунд – это первая отсидка, и второй раунд – это грозящее вам повторное заточение. Что же касается числа бригад присяжных заседателей, то это, действительно, четвёртый раунд. Кстати, этот процесс будет проходить тоже с участием присяжных?

Владимир Квачков: Конечно. Это наше право, и, я должен сказать, что если бы не присяжные, то ваш покорный слуга уже давно где-нибудь уголёк рубил!

Николай Холявченко: Безусловно! Это даже никаких сомнений не вызывает.

Владимир Квачков:Поэтому они так и боятся суда присяжных, потому что присяжные видят фальсификацию дела, они видят недостоверность показаний свидетелей (подставных холуёв чубайсовских). Люди простые это видят, их трудно обмануть.

Николай Холявченко: Владимир Васильевич, но тут возникает опасение: не могут ли они следующую бригаду присяжных набрать исключительно из своих людей?

Владимир Квачков: Да-да, конечно, угроза того, что коллегия будет сформирована из людей, угодных Чубайсу, существует. Здесь в чём тонкость? Многие люди этого не знают, и хотелось бы поделиться. В законах наших допущены пробелы, в соответствие с которыми кандидаты в коллегию присяжных заседателей формируются путём случайной выборки из списка избирателей субъекта Федерации. Когда же мы попросили о присутствии наших адвокатов на этой случайной выборке, – нам было категорически отказано.

Николай Холявченко: А в законе это предусмотрено?

Владимир Квачков:В том-то и дело, что нет. Там написано, что серетарём суда, или какими-то помощниками судьи, осуществляется подбор кандидатов в присяжные методом случайной выборки. И больше эта процедура в законе не описана.

Николай Холявченко: Вот это жаль! И, мне кажется, что вряд ли это банальная недоработка закона, скорее всего, это умышленная лазейка.

Владимир Квачков: Конечно. Я думаю, что это – умышленная лазейка, потому что это ключевой момент формирования коллегии присяжных заседателей. Помните приписываемую Иосифу Висарионовичу фразу: не важно, как проголосовали, – важно, как посчитали? Так вот то же самое и здесь: не важно, кто там числится в избирателях, – важно, кого «случайно» подберут на роль заседателя. И вот эта «случайность» как раз и является угрозой. И здесь я хочу процитировать Татьяну Леонидовну (Т.Л.Миронова, председатель фонда «Народный протест». – Н.Х.), которая как-то сказала, что в России только один состав коллегии заседателей обвинит Квачкова, Найдёнова и Яшина. Это коллегия присяжных в составе Абрамовича, Вексельберга, Авена, Фридмана, Гусинского ну и так далее.

Николай Холявченко:Да, фамилии известные.

Владимир Квачков: Известные фамилии.

Николай Холявченко: Владимир Васильевич, в связи с вашим делом у меня неоднократно возникал вопрос: как в тот мартовский день 2005 года они вдруг вышли именно на вас? То ли вы с самого начала, по какой-то причине, были у них на примете, и вас непременно надо было нейтрализовать? Леонид Григорьевич Ивашов как-то говорил мне, что вами была разработана некая концепция реформирования Вооружённых сил России, именно то реформирование, которое действительно им необходимо, а не то, чем сейчас занимаются. Вы же знаете, что сейчас все реформы сводятся, в основном, к сокращению армии, ко всяким «слияниям» и «разлияниям», к уничтожению родов войск и т.д. А у вас, как говорится, было то, что нужно. И вот это, видимо, для кого-то было, словно острый нож, в связи с чем и была разыграна комедия, это, казалось бы, опереточное покушение, но вместе с тем, далеко идущий план.

Владимир Квачков:Давайте сопоставим факты, а люди пусть уже сами делают выводы. Эта история тянется с 1997 года. Я, будучи в то время сотрудником Генерального штаба, и Павел Яковлевич Поповских, полковник, начальник разведки Воздушно-десантных войск, с группой энтузиастов при поддержке руководства ВДВ подготовили и провели очень крупную, можно сказать, всеармейскую научно-практическую конференцию о необходимости внедрения в российское военное искусство специальных операций и воссоздание в России войск специального назначения. На этой конференции я делал основной доклад. После этого доклада Павла Поповских по ложному обвинению посадили в тюрьму на 4 года, а меня уволили из армии, несмотря на то, что министром обороны был подписан рапорт о продлении моей службы ещё на 5 лет. Тем не менее, при поддержке Юрия Николаевича Балуевского (начальник Генерального штаба – Н.Х.) и других военачальников эта теория развивалась в Генштабе, но, скажем так, в «катакомбных» условиях, и к 2005 году мной была написана докторская диссертация и практически завершена очень крупная комплексная научно-исследовательская работа, посвящённая исследованию специальных операций и соответствующих сил и средств войск спецназначения. И вот тогда, когда всё было готово к тому, чтобы запустить эту теорию, т.е. попытаься осуществить её на практике военного строительства и военного искусства, – арестовали уже меня по обвинению в покушении на Чубайса. Таким образом, ещё три с половиной года, извините за нескромность, теория военного искусства в области специальных методов ведения войны была задвинута в долгий ящик. Люди, понимающие науку, знают, что научная школа – это очень сложный и очень тонкий механизм, и стоит его руководителя изолировать – многие вещи начинают идти не так как хотелось бы, всё начинает сыпаться. Думаю, что именно с этим связан весь этот фарс. Плюс, я никогда не скрывал своих убеждений, да и сейчас скажу, что не считаю уничтожение Чубайса преступлением. Не считаю! И когда мне говорят, что, мол, как же так, ведь Чубайс – живой человек, я в ответ задаю вопрос: «Скажите, а эсэсовцы были живыми людьми, или нет?» Что за подход? Чем он отличается от них? Национальность у него какая-то особенная, или что-то ещё? А в том, что Россия в оккупации, у меня нет никаких сомнений и я думаю, что люди, любящие Россию и болеющие за неё, понимают, что мы – в оккупации. В духовной оккупации.

Николай Холявченко: Любого человека надо судить по делам его, а не по тому, скажем, рыжий он или чёрный.

Владимир Квачков: Да, мы не можем говорить, что этот вот – человек, а этот – нет. Но, если мы видим, что люди занимаются оккупацией страны, что они наносят неисчислимый вред государству, то это – враги, и мы с ними уже не сограждане, а противники. Чубайс и ему подобные – это живая сила противника, которая сейчас орудует на нашей земле. Вот мой принципиальный подход.

Николай Холявченко: Видимо, не случайно они и ордена получают на Западе. Недавно, например, Горбачёва в США чествовали и наградили очередной медалью, есть, наверное, и у Анатолия Борисовича такие же награды, или звания…

Владимир Квачков:Какого-нибудь магистра масонского, не иначе.

Николай Холявченко: Может быть, может быть. Когда-то мы, наверное, об этом узнаем.

О Владимире Васильевиче Квачкове я прочитал немало публикаций-воспоминаний его боевых соратников и пришёл к выводу, что в армейских кругах он был по-настоящему легендарной личностью. Но после 17 марта 2005 года он стал легендой и в широких кругах российской патриотической общественности. А однажды, точнее, на следующий день после так называемого покушения на Чубайса, беседуя с одним известным политологом, я услышал от него: «Вы знаете, Квачкову нужно при жизни поставить памятник только за то, что он ВСЕГО ЛИШЬ ПОДОЗРЕВАЕТСЯ в этом покушении!» После таких заявлений комментарии, как говорится, излишни.

   К НАЧАЛУ РАЗДЕЛА        ВЕРСИЯ ДЛЯ ПЕЧАТИ