Г. И. Тихонов, председатель общероссийского общественного движения «Союз», заслуженный энергетик России
И. С. Шишкин, главный редактор радиостанции «Народное радио»

Управление энергетикой должно быть в руках государства, и это принято практически во всех странах, кроме Америки. Энергосистема должна работать как единый механизм, а приватизироваться будут отдельные тепловые компании. Интервью с председателем общероссийского общественного движения «Союз», заслуженным энергетиком России Г. И. Тихоновым.

Игорь Шишкин: Георгий Иванович, 2008-й год – завершающий год реформы энергетики в Российской Федерации. РАО ЕЭС, которое все мы хорошо знаем, на слуху у многих, к сожалению, чаще всего по печальным событиям, прекращает свое существование. Я знаю, что вы длительное время выступали против той реформы, которая проводилась в нашей стране, и были принципиальным противником реформирования РАО ЕЭС по Чубайсу, но все же, несмотря на сопротивление, эта реформа вошла в жизнь, а РАО «ЕЭС» ликвидируется. Как вы оцениваете перспективы развития отечественной энергетики? Вы в советское время были заместителем министра энергетики СССР, председателем комитета, который курировал энергетику в Верховном Совете СССР. Вы и строитель-практик, вы построили Нурекскую ГЭС и многие другие энергопредприятия, поэтому ваше мнение будет очень интересно и ценно для многих людей.

Георгий Тихонов: Только не я, а мы построили Нурекскую ГЭС. Борьба по реорганизации энергетики России шла многие годы, и то, против чего мы выступали, все-таки не прошло, и реформа, если она и принялась сегодня, имеет совсем другой вид, чем предполагалось ее авторами первоначально. Я считаю, что мы отстояли главное: Центральное диспетчерское управление, акционерная компания электросетей и акционерная компания по эксплуатации и строительству гидростанций находятся в руках государства.

Игорь Шишкин: То есть первоначально планировалось передать в частные руки всю энергетику?

Георгий Тихонов: Да, были такие попытки, шла борьба, но в результате длительных переговоров разум возобладал. Центральное управление энергетикой практически во всех странах, кроме Америки, принадлежит государству.

Игорь Шишкин: Нам предлагали как раз американскую модель построения энергетики.

Георгий Тихонов: А это чревато крупными авариями, такими, например, как калифорнийская, нью-йоркская.

Игорь Шишкин: У нас, к сожалению, с внедрением этой модели тоже начались аварии.

Георгий Тихонов: Да. Дело в том, что даже в калифорнийской схеме, которую мы потом анализировали, где частные акционерные компании заключили между собой контракты на случай возможных аварий, чтобы обеспечить перетоки электроэнергии, но когда в Калифорнии все посыпалось, то ни одна другая частная компания их не поддержала, и случилась энергетическая катастрофа. То есть мозг и управление должно быть в руках государства. Так у нас сегодня и будет. А приватизированы будут отдельные тепловые компании. Я до сих пор сторонник того, что энергетика должна быть на 100 процентов государственная, как во Франции, например. Энергосистема должна работать, как единый механизм.

Игорь Шишкин: Георгий Иванович, Единая энергетическая система Советского Союза была величайшим нашим достижением, и страна гордилась тем, что удалось создать лучшую в мире, и это признавали все специалисты, энергосистему. Уцелела ли она в результате этой реформы или разрушена, или разрушена, но не окончательно?

Георгий Тихонов: Пожалуй, последний вариант более правильный. Никто не хочет признавать, что она разрушена, и пока она не разрушена, но вот то направление, в котором идет частичное реформирование, может привести к этому. Видимо, будет и коррекция. Я же неисправимый оптимист, и я считаю, что все-таки будет Единая энергосистема России, а потом и Советского Союза.

Игорь Шишкин: Когда затевалась эта реформа, говорили, что это единственное средство привлечь капиталы в энергетику, потому что все мощности уже изношены. Привела ли реформа к увеличению инвестиций? Сейчас начинают передавать в частные руки тепловые станции. Что это дает? Есть ли хоть какие-то плюсы от прихода капитала, причем, часто иностранного, в тепловую энергетику?

Георгий Тихонов: Я плюсов не вижу. Может быть, я малообразован в этом деле.

Игорь Шишкин: Ну, совсем не специалист в энергетике.

Георгий Тихонов: Наверное, да. Может быть на каком-то первом этапе, когда мы были совсем, провально без денег, без всего, что-то надо было предпринимать. Но в то время мы имели большой запас мощностей, потому что промышленность бывшего Советского Союза была разрушена более чем наполовину, а основным потребителем электроэнергии в Советском Союзе была промышленность. То есть мощности оказались даже излишними. Но тут техника начала стареть, работающие мощности стали изнашиваться, и их надо было как-то восстанавливать. Денег не было, поэтому возникали мысли привлекать капитал откуда угодно. А сегодня, при наличии такого стабилизационного фонда, мы могли бы, наверное, всю эту энергетику два раза обновить. Но почему-то эти деньги лежат в Америке, в Европе. Надо привлекать их сюда и развивать нашу промышленность, и не только промышленность. Вот Кудрин заявляет, нельзя столько денег расходовать, будет инфляция. Но, извините, в Саудовской Аравии, в Арабских Эмиратах бесплатное образование, медицина, и они почему-то не боятся никаких инфляций.

Игорь Шишкин: То есть, несмотря на то, что реформа вступила в свою заключительную фазу, вы смотрите все же на перспективы развития нашей энергетики с оптимизмом и считаете, что то, что произошедшее сейчас может быть отыграно назад, тем более что это реформирование энергетики идет вразрез с тенденцией последних лет. Все связанное с энергетикой, наоборот, подтягивалось к государству, крупные компании одна за другой постепенно переводились под контроль государства, а здесь все шло в обратном направлении. И вы считаете, что тенденция может измениться?

Георгий Тихонов: Нет, конечно, государственное управление в крупных отраслях было, есть и будет, иначе зачем вообще государство? Ничего пока страшного не произошло, я надеюсь, и не произойдет, и то движение, которое идет даже в реформировании последние два – три года, все-таки идет уже в положительную сторону.

Игорь Шишкин: Отлично, приятно это слышать от вас, потому что вы были как раз всегда принципиальным противником тех действий, которые сейчас предпринимаются.

Георгий Тихонов: Сегодня от той реформы осталось только название.

Игорь Шишкин: Георгий Иванович, тогда следующий к вам вопрос. Что ждет нашу гидроэнергетику? Вы возглавляли комиссию по разработке долгосрочного плана развития гидроэнергетики России. Это всегда вызывало огромный интерес.

Георгий Тихонов: Мы закончили первый этап работы. Занималась этим документом целая рабочая группа. В комиссию вошли академики, директора трех институтов энергетики: от Академии наук Макаров, от РАО «ЕЭС» Волков, от правительства Бушуев, то есть люди с очень весомым именем и большими знаниями в энергетике. Сегодня наши гидроресурсы таковы, что если бы мы сегодня построили гидростанции, которые сегодня экономически выгодно строить, мы могли бы вообще больше не иметь никаких других станций, как в Норвегии. В Норвегии 99,6 процента электроэнергии вырабатывается на гидростанциях, а там потребление электроэнергии на душу населения в два раза больше чем в Америке, и в четыре раза больше, чем у нас. В Норвегии потребляется 23 тысячи киловатт-часов на человека, причем это дешевая электроэнергия с дешевых гидростанций. Сегодня цена киловатт-часа электроэнергии, выработанной на гидростанции при разумном счете, без всяких политических нюансов, в пять, а то и в десять раз дешевле, чем выработанной на тепловых станциях. Гидроэнергетика – это курочка, несущая золотые яички, а мы используем электроэнергию, например, Сибири, особенно Дальнего Востока менее чем на 5 процентов.

Игорь Шишкин: Гидроэнергетика осталась в руках государства?

Георгий Тихонов: Более чем на 75 процентов у государства.

Игорь Шишкин: План развития гидроэнергетики составлялся с вашим непосредственным участием. Что представляет собою этот план?

Георгий Тихонов: Еще в Советском Союзе, когда я был еще заместителем министра энергетики, потом заместителем у Щербины, мы разработали программу, рассчитанную на двадцать лет вперед. Но с тех пор гидростанция практически не вводилась. Были достроены на ходу только те, которые мы начали: на Дальнем Востоке – Бурейская гидростанция, на Кавказе – Ирганайская. Больше мы не строили, а ведь реки остались те же, рабочая сила осталась на том же уровне. Вода была и есть бесплатная, в то время как стоимость топлива для тепловых станций выросла, стоимость оборудования на тепловых станциях составляет до 70 процентов, а на гидростанциях – от 12 до 15 процентов, и если цены и вырастут, то только на оборудование. Если бы мы сегодня вырабатывали энергию на гидростанциях, как в Норвегии, все бы у нас получилось как в сказке.

Игорь Шишкин: Сведения о Бурейской ГЭС, которая закладывалась и строилась еще в Советском Союзе, преподносятся так, как будто это первая новая постройка уже в постсоветское время. Но ведь это не постройка, а достройка. Что сейчас ждет объекты, подобные Бурейской станции, если они готовы к вводу? Вдохнут ли в них жизнь, и что будет строиться заново?

Георгий Тихонов: Самое главное, в эту программу мы записали строительство крупных гидростанций Западной и Центральной Сибири. Надо вырабатывать электроэнергию там, где много рек, и где нет ущерба для экологии. Сегодня мы должны начинать «с нуля», Туруханскую гидростанцию на Нижней Тунгуске (ее сейчас называют Эвенкийской). Это изумительнейший проект. Предпроектные изыскания и проработки были там проведены еще в советское время. Станция запроектирована на мощность 12 миллионов киловатт, 46 миллиардов киловатт-часов выработки в год, значит она одна могла бы выдавать столько энергии, что можно было перекрыть самые серьезные срывы в подаче электричества. Кроме того, существует проблема безопасности в энергетике. Например, когда на Волге большая водность, мы можем использовать волжские станции, а с Туруханской станции не получать энергию хоть целый год и копить там воду, а на следующий год, допустим, засушливый, когда мало воды, или что-то не так с энергетикой, можем подавать в центр уже не 45 миллиардов, а 90 миллиардов киловатт-часов. В Сибири тоже нужна энергия. В Западной Сибири работают тепловые станции на газе, и если мы будем получать энергию с Туруханки, в несколько раз более дешевую, и не будем сжигать газ, то это даст колоссальный экономический эффект.

И еще. У нас очень тяжелое положение складывается на линии Мирного и Якутска с сезонными затоплениями, поэтому можно перебросить в Нижнюю Тунгуску одну треть стока Лены в верхнем ее течении, где ее русло проходит в двадцати восьми километрах от верховьев Нижней Тунгуски. Для этого нужен канал, и вода Лены, особенно в пиковый период, когда идет подтопление, увеличит выработку Туруханской станции. Это необозримая перспектива, и я просто заражен этой энергией.

Игорь Шишкин: Я вижу, что вы, как строитель крупных ГЭС, увлечены этой идеей, но о Туруханской ГЭС было очень публикаций в прессе, в которых авторов этого проекта чуть ли не обвиняли в геноциде местного населения.

Георгий Тихонов: На Лене была запроектирована станция мощностью примерно на 25 миллионов, но мы не стали ее строить, потому что там действительно предполагалось обширное затопление. По этой же причине была отклонена Нижнеобская станция на 25 миллионов. Мы потому и остановились на Туруханской станции, что там водохранилище получается длиной в тысячу километров, а шириной в самом широком месте всего три километра, то есть площадь затопления очень незначительная. Нижняя Тунгуска течет между двумя невысокими хребтами и там почти ничего не будет затапливался. В Эвенкии всего населения 8 тысяч человек. Отселение будет совсем небольшое. Мы вместе с Чубайсом были в Эвенкии, встречались с руководством. Эвенки сами просят построить эту станцию. И ее строительство, и эксплуатация поднимут уровень жизни местного населения, оживят экономику. Кроме того, тысячекилометровое водохранилище сделает возможным судоходство, что очень важно для края с малоразвитой транспортной системой.

Игорь Шишкин: А насколько соответствует действительности сообщение о том, что там есть радиоактивные руды, вплоть до урановых, и они, попав в воду, отравят реку?

Георгий Тихонов: Вокруг Катуньской гидростанции тоже были очень большие споры, говорили, что там будет размываться ртуть, но когда все просчитали, то поняли, что ртуть, которая будет смываться, будет оседать в мертвом пространстве, а не пойдет в реку. Все знают, что Телецкое озеро – это жемчужина Алтая. Мы, построив Катуньское водохранилище, создали такую же жемчужину, только в пять раз меньше. Там ни затопления леса, ничего. Так и с Туруханкой. Я же все эти места, не только под гидростанции, но и зоны затопления сам смотрел, где на вертолете, где на машине, а где и ногами протопал. Туруханку надо делать и немедленно. Там вопрос в другом, споры идут по поводу того, что надо проложить три тысячи километров линии энергопередачи в полтора миллиона вольт постоянного тока.

Игорь Шишкин: То есть идея Туруханской ГЭС родилась не сейчас, причем рассматривалось несколько вариантов, и выбрали наиболее экологически безвредный?

Георгий Тихонов: У меня по Туруханской станции был интереснейший разговор с Чубайсом, моим многолетним политическим противником. Правда, мы договорились на пороге кабинета, что о политике – ни слова, настолько он заинтересовался Туруханским проектом. Сейчас он – сторонник строительства этой гидростанции.

Игорь Шишкин: Это именно так иногда и преподносится, что раз он сторонник этой станции, то, соответственно, ее строительство пойдет во вред России.

Георгий Тихонов: А, в таком случае я – защитник Чубайса. Он за эти годы приобрел большой опыт в энергетике. Я его на Думе раньше критиковал, но годы-то идут.

Игорь Шишкин: Георгий Иванович, вы не только заслуженный энергетик России, но и председатель общероссийского общественного движения «Союз». Какие перспективы развития энергетики в бывших советских республиках и какие здесь наши интересы? В первую очередь, это касается Рогунской ГЭС. Ведь вы там все начинали с нуля. После того, как вы руководили строительством Нурека, следующим этапом у вас был Рогун.

Георгий Тихонов: Байбаза, Рогун, потом Сантуда, которая наконец-то в этом году будет пущена.

Игорь Шишкин: Последние года два вокруг Рогуна идет очень много разговоров, идет борьба, в основном экономическая и политическая. Чего нам здесь ждать?

Георгий Тихонов: Рогун может стать одной из самых дешевых станций в мире по удельным показателям. Рогун очень нужен. Трудно поверить, но в Таджикистане, имеющем такую энергетику (он ведь по своим гидроресурсам занимал в Советском Союзе второе место после России), сейчас нехватка электроэнергии. Раз нехватка, так ее нужно вырабатывать. Построили крупный алюминиевый завод, которому тоже не хватает электроэнергии, хотя это один из лучших заводов. Мы тоже строили его. Так что Рогун сегодня позарез нужен. Несколько лет тому назад между Таджикистаном и Россией было заключено соглашение о совместном строительстве Рогуна. Это соглашение было уже подписано таджиками, и надо было продолжать строить. Оставался год до пуска станции перед началом войны в Таджикистане. Уже две турбины были на месте, два генератора на месте. Еще бы год мирной жизни, и Рогун бы работал. Теперь надо все восстанавливать. Никто денег на развитие не давал, ни Россия, ни Таджикистан, и по сути дела акционерная компания, которая создана по тому соглашению, как бы виртуальна. Она и есть, и ее нет. Пока денег нет, мы возрождаем документы, мы перерегистрировали эту компанию, и сегодня нужно делать. Имеется информация, что Россия может вложить в эту станцию около миллиарда долларов. Это, наверное, будет самая экономичная станция в мире.

Игорь Шишкин: Однако, с Рогуном ведь все очень непросто. Здесь переплетены интересы и крупных финансовых структур, и даже государства. Во-первых, сначала было объявлено о том, что Рогун собирается взять к себе в собственность компания Дерипаски. Потом Дерипаску из этого проекта убрали. Сейчас таджикская пресса преподносит это так, что правительство Таджикистана как бы догадалось, что может убрать любого олигарха. Каков же результат?

Георгий Тихонов: Достраивать Рогун предложили иранцы. Но первыми пришли мы. Тогда иранцам предложили Сантуду, потом вторую Сантуду. Это было сделано правильно. Объемы, конечно, большие, и даже Иран один не потянул такую стройку. Дерипаска решил купить Таджикский алюминиевый завод, но ему (заводу) уже сегодня не хватает электроэнергии. Дерипаска сказал, что достроит Рогун, причем поставил такие условия, что в Рогуне достраивается то, что нужно для выработки электроэнергии для его завода, то есть плотину пониже, мощность поменьше. Но тогда теряется его экономическая ценность. Ведь Рогун важен не только как энергетический объект, но и как ирригационный.

Когда начинали Рогун, и между Таджикистаном и Узбекистаном шли споры, кому какую станцию строить, в Таджикистан приезжал Рашидов, бывший первый секретарь ЦК Узбекистана. Мы с ним были в Нуреке, и он спросил: «А что дальше?» Я сказал, что есть Рогун, и он готов был участвовать в строительстве Рогуна. Он даже был как бы инициатором этого строительства. Узбекам нужна вода. Нурекское водохранилище рассчитано на 50 лет. Через пять, максимум семь лет и узбекам, и туркменам не будет хватать электроэнергии и воды. Сегодня я веду переговоры с руководством Узбекистана, неоднократно встречался с послом Узбекистана, написал докладную записку Каримову, что Рогун не должен становиться яблоком раздора между республиками, а наоборот, это объединяющее звено, и если не будет Рогуна, то пострадают все. Назарбаев – тоже сторонник строительства Рогуна, потому что электроэнергия оттуда пойдет и в Казахстан.

Игорь Шишкин: А почему сегодня Узбекистан часто выступает против, и говорит, что в зависимости от размера плотины там может быть огромный ущерб для Узбекистана?

Георгий Тихонов: Выступал. Но Каримов – грамотный человек. Он раньше был председателем Госплана Узбекистана, прошел большую школу, и на него, видимо, в какой-то мере подействовала и моя записка. Он вник в эту проблему. Узбеки высказывали опасение, что когда начнется наполнение водохранилища в Рогуне, вода на какое-то время будет отнята из Вахша, а на это время Узбекистан не дополучат воду с Вахша, с Аму-Дарьи. С другой стороны часть территории Узбекистана в течение многих лет находится под угрозой прорыва естественной плотины, образовавшей Сарезское озеро в горах Таджикистана в 1911 году в результате сильнейшего землетрясения. Это озеро может при дальнейших землетрясениях затопить населенные территории даже в Узбекистане. Таджики доказывают, что это не страшно, узбеки доказывают, что это страшно. Вот сегодня настал момент истины. При строительстве Рогуна, когда будет наполняться водохранилище (это первые пять кубокилометров), нужно проложить небольшой туннель под завалом на Сарезском озере, и ровно столько воды, сколько убирается из Вахша, перепустить в Пяндж. Они все равно в Тигровой балке сливаются. И никаких потерь никому, выигрывают все. Сбрасывается озеро, не остается никакого риска для селений, лежащих ниже, наполняется водохранилище Рогуна, а при регулировании его воду получают Узбекистан и Туркмения. Никаких отрицательных последствий нет.

Игорь Шишкин: С одной стороны, эта станция, является жемчужиной энергетики и даже жемчужиной в прямом смысле, так как она может дать огромные доходы Таджикистану, с другой стороны, она же является предметом спора разных республик и разных групп. Так все же, можно ли согласовать их интересы? Сейчас появились публикации, где доказывается, что Таджикистан должен сам ее построить, что Россия здесь уже ни при чем, что раньше Таджикистан был слабый, был вынужден в 90-е годы согласиться на совместное предприятие, а сейчас, мол, они встали на ноги и будут строить сами. Узбекистан говорит, что он не допустит, чтобы строительство привело к потерям для него. Те отвечают, что это их территория, и они что хотят на ней, то и делают. Могут ли помешать строительству вот эти местнические настроения, которые есть, увы, во всех республиках? Реален ли план, который озвучивают некоторые средства массовой информации Таджикистана, по которому Всемирный банк, Запад даст деньги, строить Рогун будут сами таджики, а китайцы им помогут?

Георгий Тихонов: Да, китайцы и американцы уже работают около Рогуна, и у них глаз положен на Рогун. Я встречался с японскими энергетиками и финансистами и понял, что они тоже очень заинтересованы в этом проекте и готовы вложить туда деньги, зная, что коллектив, который строил Нурек, возможно, построит и Рогун. Японцы разбираются в строительстве в сейсмоопасных районах. Они по нашему опыту копировали Нурекскую плотину, правда, плотину построили меньших объемов, и были в восторге от наших проектов. Семь лет тому назад они пообещали миллиард долларов кредита, и только недавно я узнал, почему их не дали. Американцы им запретили давать кредит, хотя в то время у японцев были свободные деньги и была колоссальная заинтересованность. Сегодня уже и сами американцы туда лыжи навострили, и китайцы, и там уже начинается борьба. Если иранцев отодвинули, нам надо немедленно встать на это место. В старом соглашении было написано, что мы строим 50 на 50. Извините, но весь Советский Союз с натугой строил Нурек, и Таджикистану невозможно в одиночку построить Рогун, даже с чужими деньгами. Там и кадры, и деньги, и много чего еще.

Игорь Шишкин: Георгий Иванович, есть ли у нас соответствующая машиностроительная база для того, чтобы строить новые станции? Не утрачена ли здесь технология?

Георгий Тихонов: Для Нурека генераторы мы получали с Урала и с Тяжмаша от Василия Васильевича Брюхина. Турбины мы получали с Ленинградского металлического завода, потом с Харьковского завода. Кое-что утрачено, но даже оснастка для Туруханской станции была частично изготовлена в те годы, а там каждый агрегат мощностью по миллиону. Мы это научились делать. В генераторе, в турбине гидростанции очень узкое место – подшипник, подпятник. Так вот, наши ученые изобрели такой материал, что он выдерживает мощности до миллиона. Мы одно время в Братске мучались, там по 225 тысяч, но сделали, и это изобретение было представлено к премии «Глобальная энергия». Так что научный и технический потенциал не потерян. Мощности, конечно, в какой-то мере утрачены, но надо восстанавливать. Конечно, это делается не в один день, но восстановление возможно. Гидроэнергетику мы должны развивать, потому что у нас огромный потенциал.

   К НАЧАЛУ РАЗДЕЛА        ВЕРСИЯ ДЛЯ ПЕЧАТИ