Ю. В. Рубцов, доктор исторических наук
И. С. Шишкин, главный редактор радиостанции «Народное радио»

Советско-финляндская война была вызвана необходимостью предотвратить возможность удара по территории Советского Союза, в том числе по Ленинграду и Мурманску, с территории Финляндии. – И. С. Шишкин. Интервью с доктором исторических наук Ю. В. Рубцовым.

Игорь Шишкин: Сегодня мы с вами снова поговорим о периоде, предшествующем Великой Отечественной войне. Этот период темный. О нем написано много, но при этом написано очень много лжи, чаще всего, идеологизированной, а мы рассматриваем этот период с точки зрения геополитической, с точки зрения безопасности нашей страны. В конце 30-х годов весь мир столкнулся с проблемой геополитического передела карты мира. Сложившаяся к тому времени карта мира, основанная на Версальской системе, уже не соответствовала реальному раскладу сил, и все игроки понимали, что передел неизбежен, и что он невозможен без войны. В Европе пахло порохом, все страны старались как-то минимизировать свои риски, и это была главная причина появления знаменитого пакта Молотова – Риббентропа.

Юрий Рубцов: Да, Версальская система больше не выдержала двадцати лет, и всем основным мировым игрокам пришлось подумывать о создании новой системы, и следствием советско-германского пакта о ненападении стало деление Восточной Европы на сферы влияния Германии и Советского Союза, причем в сферу влияния СССР отошли Финляндия, Прибалтика, восточные районы Польши, которая через три недели уже была разгромлена, и чуть позднее Бессарабия.

Я хотел бы дать свое понимание терминов «сфера влияния», «сфера интересов». Кое-кто, особенно из наших оппонентов, готов это понятие сводить чуть ли не к оккупации, к присоединению тех или иных земель. На самом деле, этот термин означал лишь одно: Советский Союз хотел исключить какую бы то ни было возможность возникновения угрозы войны с указанных территорий. Безусловно, если одним из условий отнесения той или иной территории к сфере интересов, в данном случае, Советского Союза, был ввод войск Красной Армии, то, естественно, здесь, на этих территориях делали все для того, чтобы исключить какую бы то ни было возможность формирования антисоветских сил, боролись с пронацистскими элементами, изгоняли их, подвергали задержанию. Здесь формировались органы власти и готовились условия для мирного перехода этой власти к народовластию.

Игорь Шишкин: Нам следует остановиться на предыстории – дипломатической и геополитической сторонах советско-финского конфликта, который вылился в так называемую Зимнюю войну, которую Твардовский назвал «незнаменитой». Вокруг этой войны тоже создано очень много мифов, и это связано с целым рядом причин. В советское время эту войну очень активно замалчивали, и ее воспринимали, как небольшой конфликт перед Великой Отечественной войной. После 91-го года именно то, что замалчивалось, стали раскручивать как один из позорнейших периодов нашей истории. Чего только про эту войну ни наговорили.

Я приведу более или менее нейтрально-официальное мнение (цитата): «Советский Союз осуществил прямую агрессию против небольшого государства, стремившегося к нейтралитету – Финляндии, исключительно с целью территориальных приобретений и насаждения послушного себе прокоммунистического режима. Напав на Финляндию, Советский Союз в политическом плане дискредитировал себя в глазах международного общественного мнения, как поборника коллективной безопасности и борца за предотвращение агрессии». Это как раз тот тезис, который все еще активно внушается в общественное сознание в России. Итак, нападение Советского Союза на Финляндию, маленькую, независимую, это акт агрессии. Как это стыкуется с тем, что вы говорили о зонах жизненных интересов, о том, что главное – это обеспечить безопасность, невозможность удара по своей территории? Мог ли Советский Союз в условиях уже начавшейся к тому времени Второй мировой войны быть уверенным в том, что с территории «маленькой, демократичной, нейтральной» Финляндии, как это преподносится у нас в пропаганде, не будет угрозы Ленинграду и Мурманску?

Юрий Рубцов: Советско-финская война во многом неизвестна и незнаменита потому что довольно быстро наступило 22 июня 41-го года, и она оказалась как бы в тени куда более масштабной и кровопролитной войны, хотя в народной памяти она, конечно, сохранилась. Многим и тогда было не все ясно, как, впрочем, и нам. Вряд ли мы поставим все точки над «i», но попробуем. Можем ли мы наверняка сказать, что Сталин был удовлетворен результатами этой войны, и вообще, хотел ли он войны? Я думаю, правильнее сказать, что войны он не хотел, но те задачи, которые он ставил перед советской дипломатией, оказалось невозможно решить мирным путем, а он держал эти вопросы под своим контролем, как минимум, с весны 1938 года.

Игорь Шишкин: То есть вопрос о границе между Россией и Финляндией встает именно тогда, когда всем стало понятно, что передел мира и Европы неизбежен. Являлась ли Финляндия в данном случае невинной жертвой, которую бросили в молох этих политических машин, которые работали тогда в Европе? Ведь в 1918 году Финляндия (а это была часть Российской империи) получила независимость в результате Гражданской войны в России, во-первых, и, во-вторых, в результате появления на территории Финляндии немецких войск. Советское руководство не могло это не учитывать. Финское руководство несколько раз, в 1918, 1919, в начале 20-х годов, пыталось отторгнуть Карелию от России, пользуясь неразберихой после Гражданской войны в нашей стране. Финны создали на своей территории марионеточное демократическое карельское правительство и пытались организовать якобы восстание народа на территории Карелии, чтобы затем войти туда вместе с иностранными войсками и поддержать народное восстание. Ведь это было?

Юрий Рубцов: Бесспорно. Сказывалось наследие 20-х и первой половины 30-х годов, недостаточно последовательная позиция финляндского правительства по отношению к молодому советскому государству, наслаивались многие исторические узелки, которые были отложены в свое время, а в ходе Советско-финляндской войны были, если не развязаны, то разрублены. Во второй половине 30-х годов, когда в Москве, в Берлине, в Хельсинки, в Лондоне, в Париже рассматривались возможные союзы, коалиции, какие-то двухсторонние соглашения, Финляндия представляла собой государство, которое в большей или меньшей степени все-таки придерживалось концепции, которая называлась скандинавским нейтралитетом, и это понимали в Москве. Норвегия, Швеция, Финляндия старались остаться в стороне от тех бурных событий, которые назревали в центре Европы, но это не значит, что Финляндия вообще собиралась отсиживаться в каком-то медвежьем углу на севере.

Игорь Шишкин: Я напомню слова президента Финляндии, который занимал этот пост с 1931 по 1937 год, (цитата): «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии». Поэтому, даже если Финляндия хотела быть нейтральной, могла ли она, маленькая страна, в тех условиях быть нейтральной?

Юрий Рубцов: Нейтралитет выдержать ей было сложно со всех точек зрения, потому что не только мы посматривали в сторону Финляндии. Финляндия видела, что Советский Союз крепнет экономически, и иметь под боком такого крупного соседа и еще играть его интересами, пытаться извлечь какую-то свою выгоду из столкновения, скажем, Советского Союза с какой-то третьей стороной, было чревато нежелательными последствиями, и в Хельсинки приходилось просчитывать разные варианты. Я думаю, и Сталин тоже хорошо понимал это своеобразие позиции Финляндии и, конечно, не верил, что такое маленькое государство сможет отбиться от поползновений какой-то третьей стороны, в данном случае Германии, и отказать Берлину в создании плацдарма для возможного нападения на Советский Союз с северо-запада. Видимо, именно поэтому в конце концов и был выбран силовой вариант.

Возвращаясь к весне 1932 года, когда Советский Союз настойчиво стал предлагать Финляндии заключение договора о взаимопомощи, я скажу, что предложения Советского Союза были очень щадящими. Более того, Сталин лично руководил этим процессом, и мы зондировали и рыхлили дипломатическую почву для заключения договора о взаимопомощи, минуя официальные дипломатические структуры. В частности, с министром иностранных дел, а через какое-то время с главой правительства Финляндии встречался советник посольства СССР в Финляндии Ярцев, но на самом деле это был резидент нашей внешней разведки Рыбкин, и действовал он непосредственно как уполномоченный Сталина. Я могу привести такой пример: когда финны через некоторое время попытались внести какое-то дополнительное предложение, и вышли на контакт с министром иностранных дел Литвиновым, он оказался не в курсе этого процесса, то есть вопрос решался сугубо конфиденциально, и даже руководители нашего внешнеполитического ведомства не знали о переговорах. По нашей просьбе и финны очень долго не ставили в известность ни свой парламент, ни правительство в целом.

Игорь Шишкин: Здесь, наверно, нужно уточнить, почему столь высока была ставка, и почему этому вопросу придавалось столь важное значение. Помимо того, что Финляндия могла быть использована как плацдарм для нападения на Советский Союз с северо-запада, нужно не забывать о том, что в результате Гражданской войны Ленинград оказался всего лишь в тридцати с небольшим километрах от границы с Финляндией, откуда, как опасались, могли наступать немецкие войска. Плюс – крайний север, где граница прошла рядом с Мурманском. Мы прекрасно понимали, что если там тоже будет нанесен удар, то Мурманск можно потерять, поэтому нужно было отодвинуть границу от Мурманска. 1941 год это подтвердил: немецкий корпус оказался на полуострове Рыбачий с целью захватить Мурманск – важнейшую артерию, связывающую нас с союзниками.

Юрий Рубцов: Ваше утверждение о том, что мы, прежде всего, хотели скрыть ход переговоров с Финляндией от Германии, вполне обоснованно, и это следует их тех пунктов, которые предложила для заключения договора о взаимопомощи советская сторона. Сначала ни о каком переделе финской территории или заимствовании этой территории и речи не было. Когда Рыбкин (он же Ярцев) доложил Сталину аналитическую записку, подготовленную внешней разведкой, где очень точно указывалась расстановка сил в Финляндии, в том числе на внешнеполитическом фронте, Сталин прямо вписал в этот документ, что при заключении договора о взаимопомощи необходимо исключить какое бы то ни было наше вмешательство во внутренние дела Финляндии.

Игорь Шишкин: Вопрос безопасности был на первом месте, а политика и идеология…

Юрий Рубцов: … да, все это было отодвинуто в сторону, только интересы обороны, поэтому мы для начала предлагали им сдать нам в аренду полуостров Ханко, который немного нависает с севера над входом в Финский залив, и установленная там артиллерия, конечно, перекрывает…

Игорь Шишкин: … вход немецкого флота в Финский залив и предотвращает возможные удары по Кронштадту и Ленинграду.

Юрий Рубцов: Великая Отечественная война подтвердила нашу правоту: 155 дней защитники Ханко держали вход в Финский залив закрытым.

Игорь Шишкин: Это сыграло огромную роль в том, что удалось отстоять Ленинград.

Юрий Рубцов: Да, безусловно. Мы также просили сдать нам в аренду несколько прибрежных островов недалеко от Ханко с тем, чтобы разместить там военные объекты. Конечно, мы хотели отодвинуть границу от Ленинграда в районе Карельского перешейка, и обезопасить север, район полуострова Рыбачий, Петсамо. Этот район, как показала Великая Отечественная война, играл ключевую роль в нашей борьбе за север. Конечно, на том этапе финны понимали, что разговаривать с Советским Союзом на равных очень тяжело, силовые категории разные, но, тем не менее, особенно после того, как Советский Союз заключил договоры о взаимопомощи с прибалтийскими государствами, и туда были введены контингенты Красной Армии, они ответили отказом на наши предложения. В конце сентября 1939 года, уже после советско-германского пакта, тогдашний министр иностранных дел Финляндии прямо заявил, что Финляндия никогда не примет решения, подобного тем, которые приняли прибалтийские государства, и если это и произойдет, то только в самом худшем случае.

Мы ошибемся, если решим, что в Москве сразу взыграли амбиции, и там отказались от продолжения переговоров. Ничего подобного. Финская делегация специально была приглашена в Москву, и Сталин лично возглавил новый этап переговоров. Здесь я хотел бы более подробно остановиться на тех предложениях, которые сделала советская сторона. Все эти пункты были облечены уже в целую программу. Советская сторона предлагала дополнить советско-финляндский пакт о ненападении положением, которое предусматривало неучастие обеих сторон в блоках, которые прямо или косвенно находились бы во враждебном отношении либо к Финляндии, либо к СССР. После этого Сталин изложил наши предложения, объяснив их, прежде всего, соображениями об обеспечении безопасности Ленинграда.

Итак, вот эти пункты. Первое. Финляндия сдает в аренду СССР полуостров Ханко сроком на тридцать лет для размещения там советской военно-морской базы. Второе. Советский военно-морской флот получает право использовать бухту Латвик в качестве стоянки для своих кораблей (то есть еще одна база). Третье. Финляндия уступает СССР несколько островов в Финском заливе, которые упоминались на предыдущих переговорах. Четвертое. Финляндия уступает СССР территорию на Карельском перешейке от села Липпола до южной оконечности города Койвесто. Пятое. Финляндия передает СССР западную часть полуострова Рыбачий и Средний. Шестое. Обе стороны разоружают укрепленные районы на Карельском перешейке, оставляя на этой границе только обычную пограничную охрану. Эти шесть пунктов составляли наши требования к Финляндии. А вот пункт седьмой, то, что мы предлагали взамен. Этот пункт, я думаю, выбивает почву из-под ног тех, кто считает, что Москва чуть ли не продиктовала своим финским партнерам текст этого договора. В качестве компенсации за вышеуказанные территории советское правительство предлагает Финляндии часть Советской Карелии в районе Реболы и Поросозера вдвое большую, чем уступает Финляндия. Советское правительство также готово согласиться на вооружение Аландских островов в Финляндии (эти острова были демилитаризованы, а Финляндия добивалась их вооружения).

Игорь Шишкин: Советский Союз, по-моему, наложил вето на это решение в Лиге наций.

Юрий Рубцов: Да. А теперь мы готовы были это решение отозвать и согласились на вооружение Аландских островов, но при условии, что другие государства, в том числе и соседняя с Финляндией Швеция не будет допущена к вооружению этих островов. Первая встреча делегации Финляндии с советскими лидерами состоялась12 октября. Финскую делегацию возглавлял будущий президент Финляндии Паасикиви. Он зачитал меморандум нашей делегации, отметив, что безопасность Ленинграда вполне обеспечивается наличием военных баз СССР на южном побережье Финского залива, и задал такой, может быть, с его точки зрения, риторический вопрос: «А кто собственно собирается на вас с нашей территории нападать, Англия или Германия?». Сталин ответил, что с Германией мы сейчас имеем хорошие отношения, но все может измениться (как в воду глядел), что у Англии и Германии достаточно сильные военные флоты, которые они в любой момент могут ввести в Финский залив, и что вряд ли Финляндия сможет в этом случае остаться вне военного конфликта.

Иначе говоря, включение Финляндии в сферу советских военных интересов было не случайным, и все те пункты, о которых мы говорили, сводились к одному: создать несколько баз, которые позволили бы, во-первых, предотвратить появление на этой территории враждебных нам войск иностранных государств, во-вторых, позволили бы нашим войскам и военно-морскому флоту взять под контроль ключевые позиции, в частности, вход в Финский залив.

Игорь Шишкин: В первую очередь, все время стоял вопрос о безопасности Ленинграда. Столь ревностное отношение к этому вопросу объяснялось тем, что в Ленинграде было сосредоточено свыше 30 процентов тяжелой металлургической и машиностроительной промышленности, и потеря этого города нанесла бы удар по экономике страны. Не менее важно то, что это была вторая столица, и в случае сдачи города, в нем легко могло быть создано марионеточное правительство, при помощи которого внутри Советского Союза могла быть развязана гражданская война. Сам он хорошо знал, что Германия в Первую мировую войну прекрасно использовала возможность для стравливания различных слоев населения внутри Российской империи, помогая большевикам, поэтому не мог не учитывать того, что немцы попытаются в случае захвата Ленинграда создать такое правительство, поэтому в Великую Отечественную столь отчаянно и сражались за этот город.

Юрий Рубцов: Неслучайно судьба Ленинграда, его близость к государственной границе так беспокоила советское руководство. Мы сейчас слышим, и эти обвинения не новы, они знакомы еще с сороковых годов, что беспокойство из-за близости Ленинграда к границе на Карельском перешейке была только поводом для советизации Финляндии, и присоединения ее к СССР в виде еще одной советской республики. Сейчас я об этом не буду говорить, потому что первоочередными были все-таки задачи обороны страны, а не распространение мировой революции. Финны здесь не проявили понимания ситуации, потому что соглашение в какой-то степени затрагивало суверенитет Финляндии. Конечно, политическое устройство Финляндии было совершенно иным, чем у нас, и кто-то из советских деятелей недооценил того, что это парламентская республика, и что даже переговоры с правительством еще не означают стопроцентного успеха, потому что парламент мог и не ратифицировать договор.

Как мы уже говорили, малые государства находятся в особой ситуации, когда сталкиваются крупные государства, и чем-то им все равно приходится жертвовать. Финляндия решила не жертвовать, о чем мы узнали из ответа на те семь пунктов программы, предложенной для заключения договора. Предложения финнов сводились к следующему. Первое. Финляндия готова заключить соглашение с СССР о передаче ему в обмен на советскую территорию четырех маленьких островов у побережья. Второе. Финляндия согласна перенести границу на Карельском перешейке, но всего лишь на десять километров на север. (это для СССР не было решением вопроса: 32 или 42 километра). Третье. Финляндия настаивает на неприкосновенности полуострова Ханко и бухты Лапик, поскольку передача этих территорий нарушает нейтралитет страны. Четвертое. Финляндия готова усилить существующий советско-финляндский пакт о ненападении пунктом о взаимных обязательствах не вступать в группировки и коалиции государств, прямо или косвенно враждебных той или иной из договаривающихся сторон. Забегая вперед, скажем, что это было благое, но не выполненное пожелание: Финляндия после 22 июня выступила на стороне фашистского блока.

По впечатлениям участников переговоров Сталин был удивлен таким поворотом событий. Он считал и заявил об этом, что требования, выдвинутые 14 октября (в третий день советско-финских переговоров), минимальны, несмотря на то, что они в какой-то степени затрагивали национальный суверенитет Финляндии. Но на пороге была Вторая мировая, и тут уже ставки были очень высокие. В результате такой позиции сторон, когда ни одна не хотела уступать, переговоры зашли в тупик.

Но я хотел бы обратить внимание еще на одно высказывание руководителя делегации Паасикиви в тот момент, когда они поняли, что переговоры вошли в тупик: «Стоит ли придерживаться нейтралитета и скандинавской ориентации? Наше географическое положение связывает нас с Россией, и сейчас мы должны выбирать между войной, которая может превратить Финляндию в большевистское государство, и миром, который возможен лишь при условии, что мы будем являться частью советской сферы влияния».

Игорь Шишкин: Но эта позиция не получила поддержки большинства.

Юрий Рубцов: Да. И глава совета обороны Финляндии, маршал Маннергейм, являющийся в глазах многих символом твердолобого политика, предлагал финскому правительству согласиться с нашими требованиями и убеждал всех, что требования Советского Союза действительно минимальны.

Игорь Шишкин: Для нас на кону стоял вопрос, быть или не быть стране, выживет или не выживет народ страны, и правительство обязано было сделать все для того, чтобы обеспечить безопасность. Но у нас в последнее время развелось очень много общечеловеков, которые начнут говорить, что, мол, где же здесь мораль, где же нравственность, как можно от суверенной Финляндии ради обеспечения собственной безопасности отобрать кусок территории, а то, что там советская сторона предлагала в два раза большую территорию, но это, мол, дикие леса, это неравноценный обмен. Но когда такие вещи высказывают, обычно забывают, что советская сторона не требовала ни квадратного метра того, что ей не принадлежало раньше.

Советский Союз был продолжателем Российской империи. Надеюсь, сейчас никто не будет утверждать, как это делают некоторые твердолобые большевики, что в 1917 году родилось новое государство. Была Российская империя, и Финляндия входила в состав Российской империи. Тот кусок территории на Карельском перешейке вошел в состав России по Ништадтскому мирному договору еще при Петре I, а затем, после присоединения территории Финляндии к России в результате Русско-шведской войны, когда Финляндии как государства не существовало, Россия создала Великое Княжество Финляндское. Выборг, который нужен был России для обороны, был финским всего двадцать два года, с 1918 по 1940, а нам говорят, что мы вот такие агрессоры, собирались что-то оттяпать у Финляндии. В Финляндии во время Гражданской войны победили сепаратисты, которые отторгли часть Российской империи. Кстати, первое, что они сделали в Выборге, они устроили кровавую резню русского населения, когда туда вошли так называемые белофинны.

Юрий Рубцов: Мы очень часто попадаем в такую логическую ловушку, когда пытаемся оценивать события прошлого с сегодняшних позиций, а надо учитывать ситуацию, сложившуюся в тот период, не вырывать отдельные события из исторического контекста. В Хельскинкских соглашениях 1975 года вообще говорится, что в Европе и в мире вообще не должны меняться границы.

Игорь Шишкин: В соответствии с Хельсинкскими соглашениями все ныне появившиеся новые независимые государства являются нелегитимными, они являются незаконно отторгнутыми от Российской Федерации территориями.

Юрий Рубцов: Но все понимают, что надо жить в реальном мире, и какие-то процессы регулируются новыми соглашениями, складывается новая международно-правовая ситуация. Но вернемся вот к событиям 1939 и 1940 годов. В тот день, когда советско-финские переговоры были завершены, и стороны не пришли к соглашению, Молотов встретился с германским послом Шуленбургом и сказал ему дословно: «Территориальные уступки финнов в районе Ленинграда совершенно не достаточны (вот эти десять километров). СССР никогда не отступится от своих требований». А на вопрос Шуленбурга, каким образом будет обеспечено выполнение этих требований, Молотов ответил: «Сейчас это трудно сказать, но от своих минимальных требований СССР не отступит». То есть интересы обороны стояли на первом месте.

Игорь Шишкин: После того, как провалились переговоры, интересы обороны сделали неизбежной войну, а Великая Отечественная война показала, что все эти требования были жизненно необходимы. Удары по Мурманску немцы наносили, и если бы они оказались на первоначальной границе, мы едва ли удержали бы Мурманск. Удары по Ленинграду наносились, и если бы оставались границы 1939 года, едва ли мы смогли бы удержать Ленинград. И если бы тогда руководство Советского Союза занималось такими прекраснодушными рассуждениями, то неизвестно, существовало бы сейчас наше государство, были бы мы живы, и где бы нам тогда удалось остановить тогда немцев.

Юрий Рубцов: И, к слову, совершенно по-иному сложилась бы, наверное, и судьба Финляндии. Вряд ли она стала бы после Второй мировой войны такой, какая она есть, в статусе неприсоединившегося государства, сохранившего свой суверенитет.

Игорь Шишкин: Кстати, именно этот статус дал возможность Финляндии для развития. Когда критикуют, обвиняют, выливают ушаты грязи на советское руководство того времени за его так называемую агрессивную политику, то можно вспомнить и другую политику, например, которую проводил Борис Николаевич Ельцин, когда НАТО продвигалось к нашим границам, а он заявлял, что пусть кто угодно вступает, это их внутреннее дело. Кто сейчас скажет, что Ельцин был прав?

Юрий Рубцов: Недавно районный суд Выборга принял к рассмотрению иск финского гражданина, который требовал возвращения ему собственности. Почему районный суд города Выборга ставит под сомнение соглашения Ялты, Потсдама 1945 года, советско-финляндский договор 1947 года? Этому суду очень легко было выйти из положения. Он должен был этот иск отвергнуть на очень простом юридически твердом основании, что никакой суд внутри страны не в состоянии пересматривать международные правовые нормы.

Игорь Шишкин: А это и есть инерция насаждения тех самых общечеловеческих ценностей, которым занимались у нас при Ельцине: вступайте, куда хотите, хоть в НАТО, безопасность собственной страны никого не волнует. Если бы такими идеями руководствовалась тогдашняя советская власть, неизвестно, чем бы это кончилось. К счастью, в последнее время и наше руководство иначе реагирует на продвижение блока НАТО и начинает вспоминать, что задача власти – это не обеспечение неких общечеловеческих ценностей и не угождение всяким правозащитникам, а обеспечение безопасности собственной страны.

   К НАЧАЛУ РАЗДЕЛА        ВЕРСИЯ ДЛЯ ПЕЧАТИ