Около 180 тысяч россиян были предупреждены за последнюю неделю о том, что попадут под сокращения, сообщила накануне «Российская газета». Еще 100 тысяч за этот же период отправлены в административные отпуска либо переведены на сокращенный рабочий день или «урезанную» неделю. Эти цифры озвучил замминистра здравоохранения и социального развития России Максим Топилин на заседании российской трехсторонней комиссии по социально-трудовым отношениям. И хотя в недавнем выступлении Владимир Путин пообещал, что массовых увольнений не будет, по мнению экспертов, численность безработных в 2009 году может возрасти до 2 млн. 200 тыс. человек.
Есть мнение, что организаторы интерактивного, как сейчас говорят, общения премьера с народом были уверены, что последний, то есть народ, наверняка должен был получить пользу от этого шоу. Во всяком случае, – моральную. И это понятно: формат таких диспутов беспрецидентен. Это, можно сказать, путинское ноу-хау. А вот о том, как оно готовится и что из себя представляет, я решил поинтересоваться у доктора политологии, профессора МГУ Александра Чумикова.
Николай Холявченко: Александр Николаевич, каково ваше мнение о диалоге премьера с народом, который на днях был продемонстрирован нам. Это – желание услышать народ, помочь ему решить его проблемы, или всё-таки это шоу? Все отмечают, что «прямая линия», как всегда, прошла без сучка и задоринки, хотя это и не мудрено – технология отрабатывается на протяжении уже нескольких лет. По мнению некоторых наблюдателей, эта легкость объясняется слаженной работой команды тележурналистов, которые разыграли правдоподобную инсценировку общения народа с властью.
Александр Чумиков: Конечно, это шоу, пиар. Я готов говорить о двух позициях. Первая – это, действительно, инсценировка открытости власти, в том числе и сбор вопросов – чем больше, тем лучше – главное, чтобы задавали. В прошлый раз, например, было два миллиона, в этот раз – более двух с половиной. Все чудесно, все великолепно: реальные люди задают – в ряде случаев – реальные вопросы и получают реальные ответы. Но это как бы одна сторона медали. Вторая – ответ даётся на те вопросы, на которые желательно дать ответ; на нежелательные, соответственно, – ответы не даются.
Есть еще и третья сторона этого действа – как раз то, что остаётся за кадром. А за кадром остаётся то, что новостные программы на телевизионных каналах полностью спланированы. Это допуск той информации, которая считается необходимой для предоставления людям, а по-другому, односторонняя, или монологическая коммуникация, или попросту пропаганда».
Действительно, нигде на Западе никто из руководителей государства по несколько часов вот так, напрямую, с людьми не разговаривает. Да и сам облик премьера – такого телегеничного, спортивного, подтянутого, говорящего на хорошем русском языке, видимо, для значительной части зрителей несёт эстетическое удовольствие. Впрочем, на этом оно и заканчивается. Хотя, конечно, можно ещё упомянуть и обещание премьера о том, что правительство не допустит резких колебаний курса национальной валюты; можно, конечно, ещё подчеркнуть и его уверенность в том, что избежать этих колебаний позволят накопленные золотовалютные резервы, плюс – резервы правительства, плюс – Фонд национального благосостояния, плюс – Резервный фонд, плюс – ещё… что-нибудь. Владимир Владимирович напомнил также, что в период высоких цен на нефть государство за счет высоких налогов изымало значительную часть сверхдоходов нефтяных компаний, за счёт чего стране удалось сформировать золотовалютный резерв в размере более 450 млрд долл., который «является подушкой безопасности в условиях кризиса». Желание успокоить народ в период разгулявшегося финансового кризиса, видимо, и было одной из главных причин всероссийского собеседования – проверить: обрадуют ли людей чёткие и уверенные обещания того, что правительство не допустит ни малейшего ухудшения их жизни. Люди верили и радовались. В последние два десятка лет они научились ценить любое, даже самое мизерное, улучшение, или обещание оного. Но было заметно, что премьер не хочет слишком завышать ожидания людей (да ещё в период кризиса), он говорил, что в стране всё идёт достаточно хорошо, правительство и государство делают то, что они могут, но не ждите, мол, каких-то золотых гор. Те социальные программы, которые намечены, – это, мол, первые шаги, за которыми могут последовать и другие. Но мы-то все понимаем, что, когда говорят такую фразу, как «могут последовать», всегда можно предположить и обратный вариант, то есть – могут и не последовать. Главная же цель, по мнению главы правительства, – это стабильность. Стабильность, которая обеспечивает возможность планирования дальнейших улучшений на какой-то обозримый период. Ох уж эта стабильность! Это слово, почему-то, ассоциируется у меня с традиционным сообщением доктора о пациенте, находящемся в коме: что, мол, состояние его – тяжёлое, но стабильное. И я невольно задумался: а не является ли этим «пациентом» наша страна, которая вот уже 20 лет находится в коме.., прошу прощения, в состоянии стабильности? Но, продолжая слушать «селектороное совещание» премьера с народом, я стал ощущать, как на меня накатывает чувство стыда за эти упаднические мысли, и в этой «нирване» я находился до того момента, пока мне не позвонил мой друг и не доложил, что сегодня, в связи с кризисом, уволена с работы его дочь. Продолжая машинально смотреть телевизионное шоу под названием «Разговор с Владимиром Путиным», я вдруг задумался: почему некоторым людям достаточно легко удаётся убедить своих собеседников в том, что белое – это чёрное, а чёрное – белое? За разъяснениями я вновь обратился к Александру Чумикову.
Николай Холявченко: Получается, что организаторы шоу отбирают вопросы, на которые власть хотела (или могла бы) дать ответы, а куча других вопросов, которые для людей гораздо более животрепещущи, остаются за кадром?
Александр Чумиков: В данном случае – да. Притом это не есть обман, а просто идёт игра в одни ворота. Конечно, нельзя ответить на два или три миллиона вопросов – это все понимают. Поэтому когда даны ответы на двадцать, сорок, или восемьдесят вопросов, как в этот раз, то создается, в общем-то полная иллюзия, что всё в целом хорошо. А то, что на мой вопрос, к примеру, не ответили, ну так, что же теперь поделаешь…
Николай Холявченко: То есть основной массив вопросов – это подводная часть айсберга, с которой люди так и остаются наедине?
Александр Чумиков: Будем честными: не всегда. В дальнейшем по этим вопросам составляется мониторинг общественного мнения, создаётся аналитическая справка о том, что действительно волнует людей? Выявляются болевые точки, на которые в ряде случаев, действительно, происходит реакция – не в виде ответов на вопросы, а в виде определенной работы.
Одной из таких болевых точек для премьера оказалась судьба маленькой Даши Варфоломеевой – об этой истории после памятного эфира не писали, наверное, только самые ленивые журналисты. Напомню и я о ней. Для этой девочки из Бурятии главе правительства в ходе прямого эфира пришлось на миг превратиться в волшебника: он пригласил ее вместе с сестрой и бабушкой, которые бедно живут в деревне, на новогоднюю ёлку в Москву, а также пообещал осуществить заветную мечту девочки и подарить ей платье, как у Золушки. Что ж, Даше Варфоломеевой, можно сказать, повезло, чего не скажешь о большинстве россиян. Решить их проблемы вряд ли по силам даже такому «Деду Морозу». Уже сегодня многие тысячи человек остались без работы, и учитывая то, что даже премьер затруднился ответить, когда же закончится пресловутый кризис, остаётся только догадываться о том, сколько ещё десятков и сотен тысяч наших сограждан также благополучно пролетят мимо старательно надутой г-ном Кудриным хвалёной «подушки безопасности».