Проамерикански настроенные лидеры ведущих стран мира сознались, что даже старушка Европа живет не посредствам, живет за чужой счет. Что же тогда говорить о США, обложивших весь мир своим колониальным налогом? С другой стороны и в США президент Обама признал, что система работает в интересах дельцов с Wall Street, а не простых людей, т.е. тот очевидный факт, что «невидимая рука рынка» давным-давно залезла в их карманы.

Сегодня Запад полностью расстался с иллюзиями о позитивной роли рынка и дикой рыночной стихии в целом. Цивилизованный мир признал  несостоятельной утопией саму идею регулирующей роли стихии дикого рынка как главного и единственно возможного регулятора всех отношений в обществе. Тем не менее, у правящих элит ни на Западе, ни в России не появилось понимания, что только целостная система всей совокупности социально-экономических регуляторов способна консолидировать интересы общества.

Сегодня элиты продолжают уповать на рациональный экономический расчет, в массе своей, отвергая существование социальных регуляторов более высокого порядка, а именно:

• Религиозного
• Морально-этического
• Культурного, обобщающий позитивный опыт предыдущих поколений
• Правового
• Политического

Отечественная пятая колонна и вышедшие из ее рядов «специалисты» экономического блока российского правительства, вопреки очевидному продолжают убеждать, что стихия рынка – смысл их и нашей жизни. Во главу угла они ставят регулятор самого низшего 6-го уровня – экономический.

Другие надеются решить все проблемы путем банальной заменой регулятора. Мечтая о чудодейственной палочке – выручалочке, они тщетно ищут тот самый заветный. Например, Президент России Дмитрий Медведев пытается выстроить отношения в обществе на основе правового регулятора (регулятора 4-го уровня), забывая, что право аморально по своей сути, поскольку за намерения не судят. Копируя в речах и делах президента СССР, Медведев, естественно, наследует и его главную управленческую ошибку. Ведь именно Горбачев в свое время озвучил давно забытую формулу социального разрушения Томаса Гоббса: «Все что не запрещено, разрешено». В результате, за последние два десятилетия был построен криминальный экономический режим имени Б.Н.Ельцина. Сегодня в рамках этой необычной социально-экономической модели масштаб коррупции достиг такого уровня, когда власть даже заикнуться не может о каком-либо правовом государстве.

Ведь другой преемник, Владимир Путин вслед за Юрием Андроповым уповал исключительно на политические методы, представляющие собой регулятор еще более низкого,  5-го уровня. Но политика, построенная на некомпетентности, коррупции, продаже должностей и сдаче наших национальных интересов изначально бесперспективна. В условиях кризиса она уже показала свою несостоятельность, как, в целом, и лежащая в ее основе криминальная экономика колониальной трубы. Сказанное справедливо и в отношении столь любимых окружением Путина чекистских приемов управления, которые изначально были предназначены совсем для другого. Действительно, органам безопасности нередко приходится использовать черную сторону человека и его грехи для защиты страны и разрушения планов геополитических противников России. Для созидания же такие методы совершенно бесполезны. Нужны совершенно другие люди и иные компетенции…

Сегодня лидеры США, Европы и России, на наш взгляд, совершают одни и те же ошибки. Прежде всего, у них нет понимания, что гармонизировать отношения в обществе на основе лишь какого-то одного из существующих социально-экономических регуляторов принципиально невозможно. Положительный синергетический эффект может дать только их целостная неделимая система. Кроме того, их попытки игнорировать закон незаменяемости социальных норм, когда социальный регулятор более высокого уровня невозможно заменить регулятором более низкого уровня, противоречат всему нашему историческому опыту.

Ведь право не работает, если общество считает, что власть имущие попирают законы божии, совести и морали, оскорбляют память предков. Пытаясь навязать нашему народу чуждые ему духовные и морально-нравственные ценности – либеральную рыночную концепцию, основанную на смертном грехе лихоимства, либо богоборческую марксистскую, власть 92 года рубит сук, на котором сидит. Следовательно, с чисто прагматической точки зрения, в Кремле надолго воцарится тот правитель, который сможет разрешить это основное противоречие российского общества. Только тогда должным образом заработает право и вся политическая машина государства. Поэтому совершенно очевидно, как именно надо позиционировать регуляторы первых пяти уровней.

В конечном счете, нам остается решить лишь один вопрос: что же нужно сделать власти на 6-м уровне – в экономике? Что в условиях кризиса власть должна сделать в экономике.  

Заметим, что в России негативные последствия экономического кризиса усиливаются рядом неблагоприятных факторов. Во-первых, на кризис доллара как резервной валюты дополнительно накладывается кризис оказавшегося критически низким качества отечественной системы государственного и корпоративного управления, характеризуемого, как неоднократно отмечал Президент РФ массовой коррупцией и некомпетентностью руководителей различных уровней. Во-вторых, сказывается сильная зависимость страны от экспорта сырья, доля которого в структуре российского экспорта по последним данным составляет свыше 93,5%, как и вассальная зависимость от монетарной политики США и ЕС.

За шесть месяцев кризис из области финансов распространился на реальный сектор экономики и сферу услуг. Потеря экспортной выручки в условиях сырьевой модели экономики, не позволит правительству проводить политику индексации бюджетных расходов, как это происходило на протяжении последних пятнадцати лет. Далее неминуемо возникают серьезные проблемы социального, а затем и политического характера.

По нашим оценкам, в результате сокращения социальных расходов уже весной 2009 года кризис испытает на прочность всю вертикаль власти, и заставит перейти к ручному управлению страной. Неизбежным станет отказ от сырьевой модели экономики в пользу производства продукции конечного спроса с обеспечением беспрепятственного доступа к основным сырьевым и финансовым ресурсам, в том числе через национализацию банков и сырьевых ФПГ. В переходный период формирования и институционального оформления новой системы государственного управления для достижения необходимых договоренностей с различными субъектами на федеральном, региональном, муниципальном и корпоративном уровне антикризисному штабу правительства потребуются рычаги реального влияния.

В частности, ряд апробированных антикризисных инструментов и современных управленческих инноваций, включая механизм негласного оперативного контроля финансовых потоков и мониторинг нецелевого использования выделяемых на борьбу с кризисом государственных средств. Разработанные отечественными специалистами решения позволят системно перекрыть каналы утечки капитала за рубеж, используя в переходный период дополнительный рычаг воздействия на сотни тысяч экономических субъектов, в том числе совершающих тяжкие и особо тяжкие преступления в экономической сфере.

Сегодня вопрос о путях развития страны встал ребром: либо Россия останется сырьевой колонией Запада, либо мы вернем себе статус ведущей промышленно развитой державы мира.

Колониальную сырьевую модель взамен индустриальной 18 лет назад нам навязали ничего не понимающие в экономике либералы-западники со своей утопией регулирующей стихии дикого рынка. Взяв в 1991 году курс на деиндустриализацию,  они разрушили отечественную обрабатывающую промышленность и основные народно-хозяйственные связи. За короткий срок они смогли уничтожить вторую индустриальную страну мира. Но тогда, в рамках колониальной модели экономики трубы согласно теории сброса народонаселения необходимо побыстрее извести 126 миллионов наших соотечественников, вместо того, чтобы создать все условия для резкого повышения рождаемости. Стихия и дезорганизация VS государственно-корпоративной экономической модели, и госкапитализма как его высшей стадии.

 Учитывая же, что стратегические национальные интересы США диаметрально противоположны национальным интересам России, на вопрос: Кто виноват? —  мы получаем однозначный ответ – либералы-западники. Но это только на первый взгляд, корни проблемы уходят на полвека назад. Ведь через 50 лет было лишь институционально оформлено то, что по своей сути тогда ошибочно было принято малограмотным политическим руководством СССР.

На самом деле крах советской экономики был заложен еще в 1961 году, когда в программу КПСС был включен пункт о «нормальной рентабельности» предприятий, в том числе промежуточных переделов. Именно этот поворот превратил СССР из безусловного мирового лидера госкапитализма, по крайней мере, в области ВПК и машиностроения, в его аутсайдера, позволив США и Европе занять свое место и сделать ставку на огосударствление экономики. Именно тогда был определен вектор деградации отечественной экономики в угоду сначала принципу «нормальной рентабельности», затем «хозрасчета предприятий», а в 1990-е дезорганизации и децентрализации экономики по модели частных предприятий, живущих по законам дикого рынка и максимизации прибыли. В результате, в 1950-60 годы мы откатились на уровень отраслевого капитализма образца трестов1920-х годов, а в 1980-1990 мы вернулись к модели компрадорского капитализма, полностью зависящего от Запада, образца начала 20 века.

Как доказали авторы неиндустриальной парадигмы научной школы профессора Губанова Сергея Семеновича, США и Европа взяли за основу модели своего развития советскую систему вертикально-интегрированных межотраслевых комплексов ОПК и машиностроения военного и послевоенного периодов. В результате за последние полвека произошло явное огосударствление западной экономики. Советское же руководство со времен Хрущева, взяв курс на дезинтеграцию, последовательно «сдавало» позиции мирового экономического лидера по темпам развития, снижению себестоимости и материалоемкости, роста производительности труда… При этом был нарушен основополагающий закон вертикальной интеграции, согласно которому рентабельность промежуточных переделов должна быть равна нулю. В противном случае все начинают снимать жирную «пенку» на промежуточных этапах, что в принципе не позволяет получить конкурентоспособную продукцию конечного спроса. Сегодня как показывают расчеты, доля паразитов-посредников составляет свыше 30% ВВП, причем 27% ВВП снимается посредниками криминальным путем! Сегодня любому системообразующему предприятию или банку можно вменить миллиарды, если не сотни миллиардов хищений.

Согласно С.Губанову важнейшие особенности вертикальной интеграции сегодня это:

• Межотраслевое объединение предприятий в полный единый цикл воспроизводства наукоемкой продукции конечного спроса.
• Гарантированное внутреннее обеспечение материальными ресурсами (сырье и его переделы).
• Целевая продуктовая специализация вертикально-интегрированной структуры (технотронная для удовлетворения промежуточного и конечного спроса).
• Объединение добывающих и обрабатывающих производств.
• Современная оргструктура на базепередовых эконометрических систем класса «Ариадна».»
• Поддержание формальной и неформальной зависимости ключевых поставщиков.
• Интеграция науки в корпорации.

Что же нужно делать в экономике?

Однозначный ответ дан отечественной наукой – перейти с сырьевой ренты на неоиндустриальную. За последние 20-30 лет мировая экономическая мысль не выдвигала ничего подобного неоиндустриальной парадигме. Сегодня предложенная школой профессора Губанова С.С. концепция развития России завоевывает лучшие умы в ведущих интеллектуальных центрах на постсоветском пространстве.

Действительно, ключевой вопрос сегодня заключается в отношении к стихии рынка: есть ли альтернатива стихийному производству по базовому критерию максимизации прибыли (т.н. либеральный капитализм низшего порядка). Какова роль планирования? Из чего выжимать максимум прибыли – из промежуточных переделов, как это делается сегодня в России, или из конечного производства как это делается в США и Европе?

«Великая депрессия» низшего стихийного («либерального») капитализма 1929-1933 года привела к мировой войне 1939-1945 гг. Глубокий анализ причин победы советской экономики над экономикой Европы, позволил кардинально переформатировать всю экономическую систему Запада. Именно осмысление феноменальной победы военной промышленности СССР над лучшими европейскими концернами, как и быстрое восстановление страны, привело к переходу США и Европы к стадии государственно-корпоративного капитализма, основанному на огосударствлении экономики и главенстве вертикально-интегрированных межотраслевых комплексов (ТНК). «Кейнсианской революции» вобрала в себя лучший опыт тогдашних мировых лидеров индустриального развития. По оценкам С.Губанова сегодня доля ТНК с капитализацией свыше 1 млрд. долларов в экономике США по совокупному капиталу превышает 83,2% (в 1970 году – 48.8%), а по прибыли – 86% (против 51,9% в 1970 году). По производству электронного оборудования и двигателестроения, микропроцессорам и двигателям технотронного типа – удельный вес ТНК в объеме инновационных разработок — 100%.

Это господство экономики корпораций, экономики вертикальной интеграции. Доля малых предприятий – 10%! В России все с точностью наоборот – свыше 90% у дезинтегрированных, децентрализованных неконкурентоспособных предприятий. Вопиющая некомпетентность и интеллектуальная ущербность ведущих идеологов экономического блока российского правительства вызывает глубокое сожаление. Ведь на днях помощник президента Аркадий Дворкович предложил взять за основу формулы выхода из кризиса… малый бизнес и несостоятельную парадигму информационного общества. Ясно, что не читали и не читают нынешние горе — советники серьезную экономическую литературу. Ведь давным-давно опубликована убийственная детальная критика «постиндустриальной парадигмы» младотроцкиста Белла, как и наспех скомпилированной на его базе концепции «информационного» общества, согласно которой якобы свыше 70% в занятости и ВВП в США относятся к сфере услуг.

Но цифры показываю иное: сегодня развитие ведущих держав движется за счет производства средств производства (США – доля средств производства в совокупном общественном продукте 55,8%, Германия – 58%, Япония – 60%)! Где же здесь доминирование сферы услуг? Доля материальных ресурсов в конечном потреблении домохозяйств превышает 65,3%, т.е. 2/3 общего объема. Лукавство и подтасовки статистики США давно вскрыты российскими учеными. Сегодня доля государственно-корпоративного сектора США в общей занятости составляет 78,4% (60,3% — занятые в материальном производстве, 1,1% — занятые в сельском хозяйстве и 17% госсектор).

Сегодня в эконмическом блоке правительства России нет элементарного понимания индустриализации как замены стадии развития капитализма, а не машинизация труда, что главный критерий – это не удельный вес индустрии, а доля машинных работников и степень машинозамещения ручного труда. Как и того, что сегодня мы находимся всего лишь на второй стадии индустриализации – стадии автоматизация (базовый продукт которой – микропроцессор и технотронные двигатели). Но в отдельных отраслях – сельском хозяйстве, авторанспорте и ряде других мы не прошли даже первую фазу индустриализации — стадию электрификация, базовый продукт которой – электричество, а главный критерий – доля электрифицированных машин и рабочих мест. А логика управления промышленным капиталом кардинально отличается от логики управления фиктивным или денежным капиталом. Сырьевые олигархи и биржевые спекулянты никогда не смогут поднять отечественную промышленность. Отечественный промышленный капитал должен поглотить сырьевой и банковский. А не наоборот. Сегодня на повестке дня – запуск обрабатывающей промышленности через стратегическую национализацию сырьевой, банковской, земельной и инфраструктурной ренты.

В условиях глобальной конкуренции переход России на государственно-корпоративную стадию развития неизбежен.