О преступлениях, совершенных в адрес русских сообщается в рубрике «происшествия», а о преступлениях, совершенных русскими в адрес нерусских, – в рубрике «экстремистские преступления». И. С. Шишкин. Интервью с политологом, известным специалистом по этнополитике и межнациональным отношениям А. Н. Севастьяновым.
Игорь Шишкин: Александр Никитич, в последние почти уже два десятилетия мы живем под таким лозунгом: «Надвигается страшный русский экстремизм». Одно время даже популярно было говорить «русские фашисты», но примерно месяцев десять назад этот термин все же ушел куда-то в тину. Я не думаю, что его забыли, но активно он не использовался. Однако о «русском экстремизме» кричат, и чем дальше, тем больше.
Александр Севастьянов: Если бы только кричали, а то ведь идут процессы.
Игорь Шишкин: Да, и несколько дней назад в прессе появился целый ряд публикаций с такими «страшными» заголовками: «В России резко возросло число преступлений экстремистского характера», «Экстремисты наступают» и так далее. Под экстремистами, мы все понимаем, подразумеваются русские. Читаю я эти публикации и диву даюсь. В начале 2008 года первый заместитель министра внутренних дел Александр Чекалин подвел итоги борьбы с преступностью в 2007 году и вот какую статистику он обнародовал: в 2007 году у нас в стране было совершено 3 миллиона 572 тысячи преступлений различного характера. Я подумал, интересно, сколько же преступлений совершили эти русские экстремисты, если заголовки такие, что они наступают, и житья от них нет., Оказывается, эта цифра у Чекалина есть – 356 преступлений экстремистского характера было совершено в 2007 году. А русский экстремизм является главной угрозой государству.
Александр Севастьянов: Но на фоне трех с половиной миллионов эти экстремистские преступления составляют менее одной сотой доли процента. Откуда же тогда весь сыр-бор, почему такой крик раздувают досужие журналисты? Почему нужно так акцентировать эту ничтожную во всех смыслах цифру? Это странно.
Игорь Шишкин: А здесь есть еще один интересный аспект. Цифры эти всегда крайне любопытны, если к ним правильно относиться.
Александр Севастьянов: Я хотел бы уточнить, отражены ли в этой статистике (356 экстремистских преступлений) антирусские экстремистские преступления?
Игорь Шишкин: Нет, такую статистику у нас не дают, но ее тоже можно выудить из этих отчетов. Например, Александр Чекалин сообщил о том, что в России существует около тысячи этнических преступных группировок (под этническими преступными группировками, мы все понимаем, подразумеваются нерусские), и раскрыто 37,5 тысячи преступлений, совершенных этой публикой.
Александр Севастьянов: Это как раз 1 процент от всей преступности, то есть этническая преступность (преступления, совершенные нерусскими) ровно в сто раз выше, чем так называемая экстремистская деятельность, но об этом почему-то никто не кричит.
Игорь Шишкин: Да, 1 процент там, одна сотая процента здесь, но в заголовки не выносят слова о том, что «этническая преступность взяла за горло Россию». Представьте такой заголовок. И вообще считается, что поднимать вопрос об этнической преступности опасно, что это является одним из проявлений экстремизма. Я, кстати, подозреваю, что в число этих 356 преступлений вошли, например, чьи-то заявления о засилии этнических преступных группировок. Человек это сказал – на его сразу заведено дело.
Александр Севастьянов: Это все очень печально, это игра в одни ворота, использование двойных стандартов. То, что этническая преступность не вызывает никакого беспокойства у журналистов и у наших милицейских начальников, – это одна сторона медали. А другая сторона – то, что какие-то ничтожнейшие попытки русских установить, может быть, не совсем законным путем, этническую справедливость, вызывают такой гнев и возмущение. Это несправедливо, по меньшей мере.
Игорь Шишкин: Да, по меньшей мере. Но на этом статистика не заканчивается. После того, как я ознакомился с этими цифрами, я заинтересовался, а что же еще у нас происходит на ниве этнической преступности, и оказалось, что сообщений на эту тему тьма тьмущая, только они идут в рубриках «происшествия», «хроника мелких уголовных преступлений», «хроника убийств» и не попадают в разряд экстремистских. Например, 22 января 2008 года в рубрике «Происшествия» сообщается, что в Москве в районе Рязанского проспекта произошла стычка между азербайджанскими и армянскими студентами. В стычке принимало участие около трехсот человек, и дело дошло до поножовщины. Триста человек выясняли между собой отношения на национальной почве и – мелкое сообщение в рубрике «Происшествия». Что это, случайность? В Интернете сообщается, что причиной стычки явился спор о Нагорном Карабахе, причем, не поделили его не торговцы с рынка, а именно студенты, образованная молодежь. Оказывается, это не первый случай, и подобные стычки происходят регулярно, и не только в Москве. Так было 1 мая 2007 года, 17 мая 2007 года, 13 октября 2007 года. Я выписал только стычки армян с азербайджанцами.
И еще один момент в связи с этим. Когда люди столкнулись на национальной почве, а мы все понимаем, что армяне и азербайджанцы столкнулись именно на национальной почве, в адрес друг друга в процессе драки, естественно, высказываются самые нелестные отзывы, ругательства, оскорбления, и наверняка и в адрес национальности, но почему-то это идет в разряд хулиганства. А у нас по закону об экстремизме, если кто-то кого-то ударил по физиономии, и при этом выкрикивал, как подчеркивают, националистические лозунги, то его нужно сажать на несколько лет. Почему это касается только драки, в которой участвуют русские и нерусские. Если русский не вел себя, как джентльмен, не обращался к своему противнику на «вы» (представляете себе такую драку?), если ругательство употребил русский, вспомнив национальность своего противника, ему присудят несколько лет тюрьмы. Если такое же ругательство употребил азербайджанец или армянин, это расценят как хулиганство.
И еще одно сообщение, тоже из Москвы. Милиция задержала более двадцати граждан Армении и Азербайджана, которые хулиганили, приставали к прохожим. А когда милиция попыталась их приструнить, они еще вступили в драку с сотрудниками милиции, оказали активное сопротивление, и один из них нанес сотруднику милиции несколько ударов руками. Милиционер выжил, ничего страшного с его здоровьем не произошло. А дальше идет уточнение. Оказывается, эта группа выходцев с Кавказа собиралась бить, как тут написано, национально настроенных молодых людей. Мы понимаем, что под национально настроенными молодыми людьми подразумеваются русские люди. И они отправились в один ночной клуб, где собирались этих национально настроенных людей избивать. Клуб оказался закрыт. Разъяренная толпа этих молодчиков стала бить первых попавшихся прохожих.
Александр Севастьянов: Я слышал о подобном в Пятигорске и в Ставрополе.
Игорь Шишкин: А это в Москве, причем здесь трогательно объединились выходцы из Армении и из Азербайджана. Они забыли о Карабахе отправились бить русских националистов. В сообщении об этом полное сочувствие к молодым людям, которые «оступились», не надо было так делать.
Александр Севастьянов: То есть никто не находит в этом поступке экстремизма?
Игорь Шишкин: Никакого экстремизма здесь нет. Этот случай не попадет в эти три миллиона преступлений, которые не касаются экстремизма. А теперь представьте, группа из двадцати молодых русских людей решила отправиться в какой-нибудь ночной клуб, который посещают выходцы с Кавказа, чтобы тоже побить национально ориентированную кавказскую молодежь. Милиция попыталась остановить, они оказали сопротивление и нанесли побои сотруднику милиции.
Александр Севастьянов: Им дадут лет пятнадцать.
Игорь Шишкин: Я так полагаю, что все центральные газеты, все телеканалы уже бы кричали об очередной выходке русских экстремистов, о том, что в России иностранцам высунуть нос невозможно. Где-нибудь в ПАСЕ сейчас бы делались уже запросы о разгуле ксенофобии и шовинизме в русских городах.
Александр Севастьянов: Так вот пример Кондопоги: русские участники уже осуждены, но до сих пор не вынесен приговор чеченцам, которые убивали людей.
Игорь Шишкин: А в СМИ они пока идут как «жертвы погрома». Александр Никитич, как вы все это оцениваете и как объясняете, почему все это происходит? Ведь подобные сообщения делает не какой-нибудь один недобросовестный или глупый журналист. Это норма, это практика. Преступления, совершенные в адрес русских идут в рубрике «происшествия», а преступления, совершенные в адрес нерусских, идут в рубрике «экстремистские преступления». Я не говорю, что в одном случае преступление хорошее, в другом плохое. Преступление есть преступление, и за чужую побитую физиономию нужно отвечать и садиться в тюрьму, если того требует уголовный кодекс, но почему побитые физиономии ценятся по-разному?
Александр Севастьянов: Я прочитал очень много литературы, касающейся проблем гастарбайтеров и миграции, и теперь абсолютно убежден в том, что существует определенный заговор (я не люблю это слово, но все-таки приходится его произносить), который уже дал свои плоды в Западной Европе, в соответствии с которым Европа наводнена выходцами из Азии, Африки, с Кавказа. Сейчас чеченцы уже создали проблемы в Австрии, в Италии. Сейчас этот заговор своим острием обращен к России.
Игорь Шишкин: Кстати, в Австрии на официальном уровне поставлен вопрос о том, чтобы не пускать в страну чеченцев.
Александр Севастьянов: Совершенно верно. Но проблемы, которые они создают в Австрии, – это цветочки по сравнению с тем, что они создают в самой России. Не только Россия стала жертвой этого нашествия, но и весь Запад агонизирует под воздействием этой тихой, ползучей оккупации, на гребне которой в Европу вползают и межэтнические и межрасовые конфликты. Может быть, мы читаем об этом с легким юмором, но я думаю, что англичанам совсем не до смеха, когда они узнают, например, о кровавых побоищах между вьетнамцами и арабами в Бирмингеме. Там свои отношения выясняют пришельцы, а страдает от этого местное население так же, как и у нас, и если в Москве столкнулись триста человек кавказцев, армян с азербайджанцами, то наверняка там под горячую руку навернулись и русские люди.
Игорь Шишкин: Даже если они не подвернулись, но это нарушение общественного спокойствия двумя этническими группировками произошло на нашей территории.
Александр Севастьянов: Они вооружены кастетами, дубинами, ножами и прочим, и это прямая угроза всем окружающим. Это страшное дело. Я в молодости жил в Калининградской области, которая тогда держала первое место по малолетней преступности. Я своими глазами видел подобные драки. Тут любому прохожему, подвернувшемуся под руку, могут проломить череп, и никто не спросит у него, кто он, армянин или азербайджанец. В Европе такие межэтнические разборки стали уже привычными. Дело доходит до того, что мусульмане одного толка, шииты выясняют отношения с мусульманами другого толка, с суннитами, а разбирать это должна французская полиция, и страдает от этого коренное население. Боюсь, что нас сталкивают в эту же мясорубку, в эту же круговерть преступлений, и для того чтобы адаптировать нас к такому будущему, которое кем-то запланировано, чтобы подавить сопротивление коренного населения, вводятся законы о борьбе с экстремизмом, вводятся двойные стандарты. Все знают, что в рукопашном бою один русский стоит нескольких кавказцев, поэтому все делается, чтобы связать руки русским, лишить их возможности даже самообороны, уж не говоря, что какой-то там агрессии.
Я уверен, что если бы тот конфликт, который предотвратила милиция, не дай Бог, перешел в боевую фазу, и если этот клуб не оказался закрытым, и там была бы русские молодые люди, то как бы они ни пострадали, их все равно сделали бы виноватыми, и сделали бы это пресса, милиция, суды. Повторилась бы ситуация Кондопоги, где до сих пор не наказаны зачинщики, но уже наказаны потерпевшие.
Игорь Шишкин: А законный повод найти легко, поскольку в драке люди обычно высказывают в адрес друг друга разные «комплименты», и если кто-то из русских во время нападения на него выскажет свое мнение о национальной принадлежности нападающего, то он (русский) уже будет проходить, как националист, экстремист, ксенофоб, а не как хулиган. И все: отягчающие обстоятельства, кандалы – и вперед.
Александр Севастьянов: Сейчас целый ряд аналогичных стычек произошел в Краснодарском крае, в Ставропольском крае. Везде виноватыми сделали русских, хотя виноваты были, в том числе армяне.
Игорь Шишкин: Кто-то может сказать, что стоит ли предавать столько много внимания подобным событиям? Ну, столкнулись – столкнулись. Ну, где-то кого-то посадили за то, что нехорошо высказался в адрес лица другой национальности. Всего-то, мол, 356 преступлений, которые они смогли выявить, но интересно другое. Ведь этого сотого процента добивалась наша правозащитная публика, наша прогрессивная, как они любят себя называть, либеральная общественность. В течение пятнадцати лет они кричали, что власть бездействует, что она не сажает, и вот за цифрой 356 стоят сломанные судьбы, реальные судебные процессы по совершенно надуманным обвинениям. Причем, сюда попадают не только подравшиеся молодые люди, но и журналисты, и ученые, только в защиту этих ученых журналистское сообщество не поднимается. Журналисты и «мировая общественность» предпочитают защищать тех ученых, которые работали на те или иные иностранные разведки, передавая им секретную информацию.
Александр Севастьянов: Самый, наверное, парадоксальный случай произошел в Ставрополе в 2003 году, когда лаборатория по изучению межэтнических конфликтов Ставропольского университета, созданная совместно с Российской академией наук, выпустила сборник своих научных трудов под редакцией профессора Арсентьева. Этот сборник абсолютно объективной научной информации попал в недобросовестные руки представителя армянской диаспоры. Последовал донос в прокуратуру, затем суд, так как в прокуратуре тоже оказались люди армянской национальности, которые поддержали иск.
Игорь Шишкин: Александр Никитич, нужно только уточнить, что там оказались негодяи армянской национальности, потому что все мы знаем множество прекрасных армян, и я, например, с большим уважением отношусь к этой нации.
Александр Севастьянов: Я не даю никаких оценок, а говорю, что в прокуратуре оказались должностные лица армянской национальности, которые посчитали, что эта работа разжигает национальную рознь, хотя она всего лишь констатирует факты и анализирует факты. Это был выдающийся случай преследования за научную истину, за научный факт, и мы видим, как сейчас сплошь и рядом закрывают русские национальные газеты, сажают редакторов. В Новосибирске посадили Кладизенко, в Новгороде посадили Иванова, процесс по «Русской правде» в Москве кончился тем, что Ратову дали условный срок, хотя, на мой взгляд, не имели права это делать. Сейчас громят русские издательства, преследуют в Краснодаре ученого, который выпустил научную работу по русской истории, преследуют писателей, а процесс по Чубайсу просто уже стал притчей во языцех, потому что поменяли уже два состава присяжных, но вина подсудимых так до сих пор и не доказана. Полковника Квачкова давно уже надо было выпустить из тюрьмы.
Игорь Шишкин: Его тоже преподносят как русского экстремиста, пытавшегося убить Чубайса из-за этнической ненависти.
Александр Севастьянов: Но доказать это никак почему-то не могут, а человек сидит в тюрьме, и не один. Там сидит и Найденов, и Иван Миронов.
Игорь Шишкин: В этом же ряду и судебные процессы над нашими военными, которых предают суду за преступления, якобы совершенные ими во время командировок в Чечню.
Александр Севастьянов: Самый возмутительный эпизод, конечно, я уж не говорю про полковника Буданова, – это суд на Ульманом, Аракчеевым и Худяковым. У меня лично судьба Ульмана вызывает очень большое беспокойство, потому что он исчез, и я не уверен, что он подался в бега, потому что оба его соратника, проходящие по тому же делу, Аракчеев и Худяков, никуда не делись и были осуждены на пятнадцать и семнадцать лет, а Ульмана вполне могли выкрасть и вывезти в Чечню, где с ним просто расправились несудебным образом. Но и судебная расправа в данном случае оказалась немногим лучше, чем внесудебная. Ведь их дважды оправдывал суд присяжных. Зачем тогда вообще нужно было разводить эту комедию с судом присяжных, если теперь ею так демонстративно пренебрегают? Во что же превратился суд присяжных, если один состав присяжных оправдал обвиняемых, другой состав их тоже оправдал, но дело вновь вернули в суд и при третьем составе вынесен такой приговор?
Игорь Шишкин: Причем, их обвиняют в том, что они открыли огонь по мирному, гражданскому автомобилю, который отказался остановиться по их команде на КПП. Но где можно найти в Чечне военный автомобиль? Невозможно представить, что в Ираке не остановился автомобиль по приказу американских оккупационных войск (расположенных на чужой территории), они открывают огонь, а затем на них надевают наручники.
Александр Севастьянов: Я считаю, что здесь наша власть просто пошла на поводу у чеченской диаспоры.
Игорь Шишкин: Тут есть еще одна очень неприятная сторона, которую наши военные прекрасно видят. Тем, кто воевал с ними в Чечне на той стороне, сейчас достаточно прийти, сложить оружие, после чего их якобы проверяют, нет ли на их руках крови. Естественно, крови не находят по вполне понятным причинам, и эти люди спокойно служат в органах внутренних дел Чечни.
Александр Севастьянов: Им выдают форму, оружие, высокие оклады, звания, награды.
Игорь Шишкин: Может быть, с точки зрения умиротворения Чечни подобный путь и правилен, и мы сейчас это не рассматриваем, но если людей, поднявших восстание против государства с оружием в руках, амнистируют, а русских офицеров сажают в тюрьму, то расценивать это можно только как двойной стандарт. А к чему это может привести?
Александр Севастьянов: В любой стране это привело бы к отказу армии повиноваться таким правителям.
Игорь Шишкин: К счастью, у нас этого не происходит. Если армия перестает повиноваться, страна гибнет.
Александр Севастьянов: А как армия может служить правительству, которое предает ее так публично и демонстративно? Это кажется мне совершеннейшим нонсенсом. Тут Тютчев вспоминается: «Умом Россию не понять». Насколько мирные и невоенные чеченцы могут составить проблему для любого государства, нам хорошо рассказали власти Австрии. Они начали выдавать визы на постоянное место жительства чеченцам в Австрии, не предполагая, к каким последствиям это приведет, потому что они не понимали, с кем они связались. Сейчас они спохватились, а Йорк Хайдер вообще запретил выдавать визы лицам чеченской национальности, так его теперь свои же австрийские журналисты и австрийские политиканы сейчас мешают с грязью, называют фашистом на этом основании. А уж что говорить о военизированных чеченцах, которые воевали с нами? Европа еще не познакомилась с этим контингентом.
Игорь Шишкин: У этой проблемы есть две стороны. Одна сторона – это этнические преступники, которым сейчас дается почти зеленый свет. Их ловят и сажают, но только по уголовным статьям. Есть русские, которые за подобные же вещи, а часто вообще безвинно, получают колоссальные сроки. Это приводит к тому, что одни на других начинают смотреть уже, как на потенциальных врагов. Русские ощущают это и начинают воспринимать всех представителей другой национальностей, как таких преступников, которым мирволит власть, и от которых можно защититься только неправовым способом. Вторая сторона – это то, что этнические преступники считают, что им все позволено, и начинают совершать преступления, которых бы они не совершили при более строгом к ним отношении.
Александр Севастьянов: Совершенно верно. Происходит именно разжигание национальной розни, которое вытекает из недальновидной политики нашей власти, из-за ее несправедливого отношения к происходящему. Вседозволенность этнических преступных группировок приведет к возрастанию межэтнической напряженности. Сейчас существует тысяча этнических преступных группировок, и в прошлом году они совершили более 37 тысяч преступлений. Что же будет, если эта статистика вырастет?
Игорь Шишкин: Это легко посчитать. Если их тысяча, и это не самые ленивые люди, и им надо чем-то питаться, то, конечно, вряд ли этническая преступная группировка совершает только одно преступление в год. Скорее всего, счет идет на десятки, а то и на сотни, тем более что в этническую преступную группировку входит десятки и сотни людей. Так что здесь цифра будет огромнейшая, и она будет расти, как снежный ком, увеличивая межнациональную напряженность. Но из этого следует, что те, кто сейчас так много кричит про русский экстремизм, кто тщательно заботится о том, чтобы ни в коем случае не поднималась тема этнической преступности, и работают на разжигание межнациональной ненависти. Именно их и нужно сажать по статье за экстремизм, за стравливание народов, которые традиционно, веками жили в дружбе и согласии.
Александр Севастьянов: Безусловно, это опаснейшая политика, и меня очень беспокоит вот тот факт, что свои этнические разборки народы бывшей империи, бывшего Советского Союза переносят к нам сюда, в Россию. Столкновение армян и азербайджанцев – это, мне кажется, первая ласточка, за которой пойдет каскад подобных стычек, участники которых не ограничатся холодным оружием, а начнут применять огнестрельное, и тогда их жертвами станут самые разные ни в чем неповинные люди.
Игорь Шишкин: Эта кровь будет на совести (если она у них есть) наших правозащитников, либералов и демократов. Власть ведет себя сейчас недальновидно и явно в ущерб самой себе, причем подталкивали ее на это очень долго. Кому и зачем это нужно – десятилетиями стравливать народы Российской Федерации, бывшего Советского Союза, и подталкивать власть на противостояние с государствообразующим этносом? Не случайно ведь один правозащитник, другой просто демократ, третий просто либерал.
Александр Севастьянов: Политика – это игра в долг, это шахматы, это стратегическая затея. Есть стратеги, которые мыслят в категории столетия и тысячелетия, а не живут сегодняшним днем. Я считаю, что готовится почва для широкомасштабного заселения земель, принадлежавших когда-то белой расе, людьми других рас, других национальностей, другого происхождения. Сегодня белые женщины детородного возраста составляют 2 процента во всей массе населения Земли. В этой цифре и вся угроза, по сравнению с которой пресловутый Холокост – это просто детские игры. Население России составляет от общего населения Земного шара те же самые 2 процента, а земли мы занимаем шестую часть суши, причем владеем 65 процентами мировых запасов полезных ископаемых, по некоторым оценкам.
Игорь Шишкин: И это благодаря энергии и силе наших предков. Это не само собой с неба свалилось. Это результат труда предшествующих поколений.
Александр Севастьянов: Это подвиг и воинский, и трудовой, и подвиг первопроходцев, казаков, и подвиг русских женщин, которые исправно рожали детей, которые занимали эти земли. Все это сейчас под ударом, все это сейчас под угрозой, и я вижу в этой кампании против русского экстремизма, которая готовилась столько лет, один из элементов вторжения, подготовку передела всей нашей матушки-России.
Игорь Шишкин: А если кому-то кажется, что это, как иногда говорят, бредни черносотенцев, националистов и махровых реакционеров, то можно посмотреть на Сербию, которые теряют Косово, проиграв этническую войну, а не в результате бомбардировок.
Александр Севастьянов: Эта этническая война велась там, начиная с 1945 года, когда во главе объединенной Югославии встал хорват Иосип Броз Тито. Вся внутренняя политика Югославии была направлена против так называемого великодержавного сербского шовинизма. Все это действительно до боли знакомо, ведь в России тоже борются против русского великодержавного шовинизма. Пример Сербии показывает нам, что на самом деле стоит за этой борьбой, и чем эта борьба заканчивается. Иосип Броз Тито пустил албанцев, как говорится, Христа ради. Они бежали от режима Энвера Ходжи из коммунистической Албании, где им было жрать нечего, и где их существование вообще было далеко не сахарным. Они бежали, их пустили, пригрели, а дальше все как в сказке про лисичку, у которой была избушка ледяная, и зайчика, у которого была избушка лубяная. Правда, в пользу албанцев есть одно соображение: у них считается, что если в семье нет семерых или шестерых детей, то такой албанец вообще не мужчина, а у сербов рождаемость примерно такая же, как у нас. Ну забыли сербы главную заповедь – плодиться и размножаться, а албанцы ее прекрасно исполняют, так что тут не нужно забывать о том, что этнодемографическая война проигрывается в абортариях и в семейных спальнях.
Игорь Шишкин: События в Сербии показывают, что этнический аспект в политике – реальность. Он был, есть и будет, и закрывать на него глаза – то же самое, что закрыть глаза на вирусные заболевания, потому что это нехорошо.
Александр Севастьянов: Да. А кто видел этот вирус? Его не видно, как и радиации.
Игорь Шишкин: Скажут, по какому признаку судить, кто какой национальности? Какая разница, хорват пришел к власти или серб?
Александр Севастьянов: В паспорте уже никакой национальности не указано, узнать действительно трудно, но если мы будем игнорировать этнический фактор и не замечать, какой этнос у власти, какой этнос овладевает в землей, властными полномочиями, кончится все так же, как закончилось в Сербии.
Игорь Шишкин: У нас, правда, есть все же определенная страховка, которую оставили нам наши предки, – на нас нельзя надавить со стороны, как это можно было сделать с сербами, если только процесс не будет развиваться по тому сценарию, который идет сейчас, если власть не поддастся на эти провокации, и не ввяжется в войну с государствообразующим этносом под лозунгом «давайте бить экстремистов», якобы это главная угроза для государственной стабильности. Чаще всего ведь они действуют не идейно, а им объясняют: вот, если русские начнут сейчас поднимать голову, это приведет к нестабильности, зашевелятся этнические диаспоры, начнется брожение, мол, зачем вам это все нужно, стукнете по русским, и вам самим будет хорошо.
Александр Севастьянов: Мы как-то более или менее защищены от прямого внешнего вторжения, но эта защита бессильна перед идеологической диверсией. Когда нам объясняют, что все люди, все человеки, и нет никакой разницы, эллины или иудеи, азербайджанцы или армяне, русские, или чеченцы, это гораздо страшнее, чем вооруженное вторжение. Мы это видим на примере самой могущественной страны – Соединенных Штатов Америки. Америка в течение столетий не имела никакой внешней угрозы, тем не менее, вот эта незримая этнодемографическая война там идет, так же, как и в России, так же, как и в Европе. Не случайно Патрик Бьюкинен, который дважды баллотировался в президенты Америки, был помощником у Рейгана и у Никсона, выпустил книжку под названием «Смерть Запада», в которой он пишет, что и Америке тоже грозит этническая смерть. Там уже встают вопросы об отделении двух латиноамериканских и пяти негритянских штатов, слышится голос китайцев, живущих на западном побережье Америки. То есть внешнее могущество и вооруженные силы здесь оказываются бессильными. Это действительно можно сравнить с вирусом, не видимым глазу, который передается при рукопожатии, поцелуе, при самых таких благонамеренных на вид действиях, а приводит к смертельному исходу. Это все азбучные истины этнополитики, а этнополитику у нас никогда толком не изучали, и это беда.
Игорь Шишкин: Есть такое выражение: «По ком звонит колокол?», и когда говорят о Сербии, этот колокол звонит, в том числе и по России. Это не метафора, потому что есть пример Оксфорда, старинного английского города. Его жители-англичане недавно вышли на площадь протестовать против того, что во всех мечетях поставили громкоговорители, чтобы крик муэдзина был слышен в любом уголке Оксфорда. За это их (англичан) объявили экстремистами и ксенофобами. Как же, они у себя в Оксфорде были против того, чтобы слышать постоянные крики муэдзина. До этого они согласились с тем, что нужно запретить колокольный звон, потому что он может плохо восприниматься людьми другой национальности, другой религии.
Александр Севастьянов: Аналогичная картина во Франции, где мусульманским девочкам запретили носить хеджаб в школе, и мусульмане тут же потребовали, чтобы во всех школах дети сняли с себя кресты и распятия.
Игорь Шишкин: Вот поэтому нужно понимать, что интересы собственной нации всегда стоят на первом месте, и что этнические, демографические войны – это реальность, а для того, чтобы люди жили в мире и в дружбе, нужно уважение к каждой нации, в том числе и в первую очередь, к нации-хозяйке. Нет уважения к хозяину – нет уважения к дому.