Николай Холявченко

Государственная дума отклонила законопроект, который был направлен на борьбу с коррупцией в органах власти. Депутаты решили, что не пришло время вводить должность уполномоченного по этике в органах власти и создавать комиссию парламента по борьбе с коррупцией.

Есть мнение, которое в России вряд ли кто-то будет опровергать. Оно гласит: у нас «Закон, что дышло: куда повернул, туда и вышло». Во всяком случае, так утверждает одна из русских пословиц. Есть и другие образцы из нашего фольклора, а также высказывания известных людей на эту тему. И всё это лишь подтверждает ту истину, что в России законы практически никогда не работали, а если и работали, то в основном на тех, кто их сочинял. А ещё закон у нас всегда можно было обойти, заплатив по неписанному прейскуранту сумму, величина которой определялась степенью сложности предполагаемого «манёвра». Правда, все эти «привилегии» мало касаются рядового, как правило, законопослушного гражданина, и здесь надо отдать должное странам со сложившейся демократией, где перед законом все равны, начиная от мельчайшего клерка и заканчивая главой государства. У нас, кроме «ока государева», т.е. прокуратуры, всегда требовался ещё какой-нибудь наблюдающий или контролирующий глаз, вроде тайной канцелярии, комитета партийного контроля или ещё какой-либо надстройки.

Многие, наверное, помнят, как в конце 2005 года наши парламентарии собрались учредить Коллегию уполномоченных прокуроров. Совет Федерации внес тогда соответствующий законопроект на рассмотрение в Государственную Думу. Создаваемый орган должен был стать аналогом американской независимой прокуратуры и был призван заниматься расследованием преступлений высших государственных чиновников вплоть до президента. Независимые прокуроры должны были подводить итоги парламентских расследований и возбуждать уголовные дела по их результатам. Предполагалось, что Коллегия будет формироваться из числа кандидатур, предложенных президентом, обеими палатами парламента, а также уполномоченным по правам человека. По мнению авторов законопроекта, его реализация позволила бы проводить объективные расследования в случаях возбуждения дела в отношении высшего чиновника.

Сегодня, например, механизм возбуждения дела против Генпрокурора не прописан, что, в своё время, наглядно показали истории с отстранением Алексея Ильюшенко и Юрия Скуратова. Сейчас также никто не может привлечь Генпрокурора к ответственности за призывы, противоречащие закону и Конституции, например, за призыв к контрзахвату заложников. А именно это сразу после событий в Беслане предложил Генеральный прокурор России Владимир Устинов. Правда, непонятно, почему вместо того, чтобы все эти механизмы прописать в сегодняшнем законодательстве, нужно создавать некую независимую прокуратуру? Получается, что существующая – Генеральная прокуратура – от кого-то зависит? И, потом, не придётся ли по прошествии некоторого времени над независимыми прокурорами ставить супернезависимых? Горячо поддержавшие тогда эту идею эксперты, тем не менее, дружно выразили сомнения в возможности ее реализации. Вот что, к примеру, сказал мне по этому поводу генерал-лейтенант Службы внешней разведки России в отставке, доктор исторических наук Николай Леонов:

«Инициатива абсолютно правильная. Что касается меня, я бы ее поддержал двумя руками и двумя ногами. Что касается перспективы ее прохождения и превращения в закон, то я почти на сто процентов уверен, что этот законопроект не пройдет. Потому что Россия – государство с традиционно доминирующим положением на политическом фронте исполнительной власти, которая всячески уклоняется от всяких эффективных мер общественного контроля, тем более от возможности возбуждения уголовных дел в отношении её представителей. Ведь сам президент говорил, что у нас существует взяточничество в форме административной ренты. И чем выше должность, тем больше размер этой ренты. То есть из контекста этого высказывания следует, что такое зло как коррупция существует в высших эшелонах власти.

Конечно, в США она работает эффективно, да и не только в США. Попробуйте, кто бы вы ни были, сотворить что-нибудь такое в ФРГ. Вы помните, как было дело с Гельмутом Колем, человеком удивительно полезным для Германии, потому что при нем произошло воссоединение Германии, и он ловко его провернул, прямо скажем. А какие-то жалкие незаконные поступления средств в партийную казну привели к его отставке и практически к политической смерти. Вот это эффективный контроль гражданского общества над деятельностью своих полномочных представителей. У нас же в России такого никогда не было. И поэтому, думаю, что прецедент с созданием независимой прокуратуры здесь не пройдет. Если бы это случилось не так, то я очень невысоко оценил бы свой жизненный опыт (который зашкаливает за полвека) наблюдений за историей России. Думаю, что у этой инициативы будет именно такая печальная судьба».

Решили не отставать от своих предшественников и думцы следующего, пятого созыва. Обсудив на днях законопроект о борьбе с коррупцией, разработку которого сами же инициировали, принять его так и не решились. Документ предлагал создать пост уполномоченного по этике в органах власти, а вдобавок парламентскую комиссию по борьбе с коррупцией. И всё дело оказалось в том, что полномочия этих бюрократических единиц стали бы почти безграничными – они могли бы отслеживать на предмет мздоимства деятельность не только премьера, секретаря Совета безопасности, судей, депутатов и сенаторов, но и, страшно даже подумать, – президента и его полпредов в федеральных округах, а также контролировать доходы их родственников. Кроме того, уполномоченный по этике смог бы согласно определенной процедуре «приостановить осуществление полномочий любого лица в случае нарушения запретов или предоставления неверной информации. Но проект не поддержали ни правительство, ни Верховный суд, ни профильные комитеты Госдумы. Депутаты решили, что не пришло еще время вводить такие должности и создавать такие комиссии. Рано, по мнению депутатов, и требовать от чиновников отчитываться о доходах всех членов семьи. Законодатели сочли, что документ в корне противоречит Конституции, а конкретно, её норме о защите частной и семейной тайны. А поскольку госслужащие тоже люди, значит, и они должны быть защищены, как и все прочие смертные, то есть сбор информации об их частной жизни в обязательном порядке также недопустим. Во-вторых, в Конституции, мол, уже предусмотрен совершенно другой порядок прекращения полномочий высших чиновников, и менять его – пока нет надобности. В итоге документ отклонили окончательно, причём, без права на доработку. Вот и получается: сами выдвинули революционный законопроект – сами же его и «задвинули».

То есть наши господа законодатели, охотно слизывающие любимый их сердцу опыт Запада, не всегда учитывают менталитет страны, в которой они живут, да, впрочем, и свой собственный. Не исключено, конечно, что для популистских целей какие-то положения, в конце концов, могут быть приняты, но не возникает сомнения в том, что и они будут выхолощены до предела. Образчиком подобных манёвров вполне может служить Общественная палата. Этой структуре, наделенной типичными функциями парламента, позволено всего лишь штамповать рекомендации, что внесло в жизнь страны, по сути, единственное изменение: дополнительный расход бумаги. Но её-то у нас никогда и не было принято экономить, особенно – в делопроизводстве. Зато парламентарии, сидящие на Охотном ряду и на Большой Дмитровке, обладают стопроцентными полномочиями заниматься законотворчеством. И они занимаются этим охотно, энергично и даже с некоторым задором – законы пекутся как блины, правда, не всегда те, которые нужны, и не всегда такие, какими они должны были бы быть, но, глядишь, когда-нибудь количество всё же перейдёт в качество, а самое главное, может, наступит и время истинной ДИКТАТУРЫ ЗАКОНА, о которой кто-то, когда-то, что-то говорил. А пока мы имеем то, что имеем, или как писал еще великий русский сатирик Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин: «В России закон суров, но… не обязателен к исполнению».

   К НАЧАЛУ РАЗДЕЛА        ВЕРСИЯ ДЛЯ ПЕЧАТИ